так, горькая правда

[Tishco]

Вылечилась?
Да
Отчего лечилась-то так долго?
От людей…

И вот я стою перед тобой, а ты молчишь. Ты куришь одну за одной, постоянно на протяжении вот уже, наверное, минут 30. Ты куришь и молчишь. Здесь нельзя курить, но ты всё равно куришь, потому что я тут тоже курю, и ты считаешь, что лучше пусть обвинят тебя, а не меня в запахе дыма в комнате. Но ты хочешь знать. Все хотят знать, всех пугает необъяснимое. И тогда я, как обычно, срываюсь первая и говорю:
- Люди сходят с ума, а тебе всё равно?
- Но ты ведь не сходишь с ума!
«Всё такой же оптимист»,- думаю я. Наверное, так даже лучше для тебя, но ты не мог не заметить то, что происходит вокруг. Ты не мог не заметить то, что я теперь становлюсь прозрачной, я потеряла килограмм 20 из-за того, что я вижу каждый день. У меня огромные круги под глазами. Я становлюсь непривлекательной. Но ты всё равно смотришь на меня с таким выражением, как будто всё по-прежнему и тебе действительно всё равно, что люди сходят с ума. Ведь ты не помнишь, какой я была раньше. «Ты ненормальный», -думаю я, но говорю совсем другое.
- Как ты можешь быть в этом уверен?
- Я всегда был в тебе уверен.
- Боже, какая чушь. Ведь ты не знаешь, кто я.
Ты не можешь найти, что ответить на это. И правильно, ты ведь действительно не помнишь, так зачем же так опрометчиво что-то мне доказывать. Отворачиваюсь от тебя к окну. Оно так высоко, но всё равно, пропускает солнечный свет.
- Знаешь, я ненавижу солнце.
- Почему?
- Потому что оно доброе, яркое, всегда приносит с собой тепло и свет. Знаешь, я ненавижу свет.
- Свет – это жизнь.
- Поэтому я и ненавижу свет. Зачем жить? Однажды я поняла, что пришло время умирать.
- Почему?
- Потому что время жить определенно подошло к концу.
- Откуда такая уверенность?
- Я больше ничего не смогу сделать, никому ничего не смогу дать и мне не от кого получить что-либо. Жизнь в пустую.
Садишься рядом со мной, немного поежившись. Оно и понятно. В психологической клинике не особо комфортабельно, но зато спокойно. И у нас есть ещё время поговорить. Грустно. Ты думаешь, что придешь сюда опять, а я думаю, что я скоро уйду отсюда туда, куда ты попадешь, наверняка, очень не скоро. Хм, ностальгия накатывает волной. Ведь я ещё помню то время, когда я не сошла с ума, и мир казался таким красочным и добрым. Каждая дверь была для меня открыта, а ты сопровождал меня везде и всюду. В прочем, к чему любовь и пафос, я ведь сумасшедшая. Смотришь на меня, как на ненормальную. Оно и правильно. Так и есть. И мне кажется, что я снова способна чувствовать. И позабыв опять тему нашего разговора просто так вслух говорю тебе:
- Знаешь, это до боли в костях знакомое чувство.
- И что же это?
- Если бы я знала…
- Когда ты так смотришь на меня, я думаю, что это любовь.
- К чему такие слова? Думаешь, сумасшедшие способны любить? Я знаю тебя по твоим меркам всего несколько месяцев, и то благодаря тому, что я здесь.
Наивный. Тебе хочется, чтобы это была любовь? Это скорее непонимание. Ты ведь не понимаешь меня. Хотя сильно стараешься, потому что не считаешь это бредом, в отличие от санитаров и врачей, которые меня здесь обсуждают. Думают, что я их не слышу. Но я всё слышу. Они хотят меня убить. Не замечая, говорю вслух:
- Они хотят меня убить
Я совсем перестала контролировать свои эмоции. На этом месте следовало бы промолчать. Вдруг ты начнешь спасать меня, а мне то уже незачем жить. Просто я хочу умереть по своему желанию, а не по чужой прихоти. А ты из-за меня потеряешь работу… Бред, ты не будешь меня спасать, ты же врач этой же самой клиники.
- Кто?
- Врачи
- С чего ты это взяла? Я твой лечащий врач. Я тоже хочу тебя убить?
О, какой закономерный вопрос… Но ты ведь не всегда был моим врачом.
- Нет, ты просто не понимаешь ещё.
- Что? Что я должен понять?
- Давай я расскажу тебе всё, а ты сделаешь выводы. И когда ты сделаешь выводы, ты тоже захочешь меня убить.
- Ну, собственно за этим я здесь.
По-моему он говорит что-то не то. Неужели теперь и он хочет моей смерти? И что, я так и умру, а он меня даже не вспомнит?
- Чтобы убить меня?
- Нет, что ты, чтобы выслушать.
- Ты помнишь, два года назад мы были на море, и ты тогда сказал мне, что возможно мир не такой на самом деле, а мы всего лишь плод воображения.
- Допустим.
- Нет, «допустим» – это слишком размыто. Это поверхностное определение, которое может означать как «да», так и «нет».
- Ну хорошо, я помню.
- Хм, вот это вечная твоя способность принимать всё, что скажет тебе больной. Ведь ты не веришь мне. Должно быть, они вырезали из тебя эту информацию, удалили из мозга. Если я теперь спрошу, что ещё ты говорил мне на море, ты даже не вспомнишь. Ну и ладно. Я так понимаю, что время наше вышло.
- Нет, у нас ещё полчаса.
Я знаю, что у нас ещё полчаса, но смысла в этом никакого нет.
Море… Ты так любил море…
- Ты должен находиться здесь эти полчаса?
- Не обязательно.
- О боже мой, как уклончиво, как либерально, как… Ну, в общем, как-то неправильно это. Неужели ты не можешь отвечать мне прямыми репликами?
- Могу.
- Я знаю, в чем твоя проблема: ты боишься обидеть меня. Но не стоит, ты же знаешь, что я не из буйных. Я не наброшусь на тебя, ты можешь говорить мне правду. Свою правду.
- Правда в том, что я никогда не знал тебя, и мы никогда не были вместе. Это всё плод твоего воображения.
- Да, тебе мозги промыли. Видишь ли, всем чистят мозг. А мне не смогли, потому что мой мозг не восприимчив…
Я замолчала, понимая, что это звучит, как бред. Но как иначе объяснить ему, что мы были счастливы, но он не помнит этого. Всё дело во мне. Как доказать? Ты так любил мои стихи… Может, ты вспомнишь, что-нибудь, когда я тебе их прочитаю.
- Я теперь свободная, Я ещё жива.
Без тебя – безродная, Без него – права…
- Это ты написала? – перебиваешь меня ни с того ни с сего, как будто больше не хочешь слушать. Хотя, зачем тебе слушать бредни? А может, ты начинаешь вспоминать? Да, не помогает. Но как же ты можешь не помнить море?
Да, возможно он не помнит этого стихотворения, но он обязан помнить море. Ведь он до этого никогда не был на море. И море непременно должно ассоциироваться со мной.
- Ты помнишь море?
- Я никогда не был на море.
- Был, и ты был там вместе со мной.
- Нет, этого не может быть. Я очень люблю море, хотя ни разу его не видел. Это моя мечта, и однажды я туда оправлюсь.
- Ты не слышал шум прибоя, не видел шторма, который бросает волны на берег с неистовой силой, а потом поглощает их обратно в море? Ты не видел небо, отражающееся на послешторменной тихой водной глади, когда можно различить каждую звезду, а от месяца вниз бежит золотая дорога? Мы с тобой ночью ходили на берег, чтобы потрогать этот луч месяца, чтобы он пропитал нас…
- Ладно, это всё очень метафорично, но я, правда, не был на море. То, как ты рассказываешь о нём каждый день, заставляет меня любить море всё больше и больше. Я долго молчал и соглашался с тобой, но я не был там, правда, ни разу.
- Однообразные вопросы, односложные ответы… Знаешь, на что ты сейчас больше всего похож?
- На что?
- На конфету. Вообще всех людей можно рассматривать в качестве конфет, но ты сейчас самая большая.
- В смысле?
- Ну, понимаешь, конфеты…
- Я знаю, что такое конфеты. Какое они отношение имеют ко мне?
- У тебя такой красивый фантик. Он притягивает к себе покупателей. Он необычен. Из-за него тебя так дорого продают. Даже потом, когда покупатель приносит тебя домой и разворачивает, ты выглядишь вкусно. Ты покрыт шоколадом. Но, когда тебя пытаются раскусить, понимают, что кроме шоколада больше ничего нет. В тебя забыли положить начинку.
- В каком смысле?
- В тебе ничего нет. А может, её из тебя вынули? У тебя теперь только дурацкие вопросы. Ты теперь не можешь разговаривать. Ты – шаблон. Ты – пустая конфета.
- И что мне сделать, чтобы доказать тебе обратное?
- Я оскорбила твоё самолюбие? Ну да, это бы любого оскорбило. Но зачем тебе оправдываться передо мной?
- Я не хочу, чтобы ты обо мне так думала?
- Почему? Хотя, ладно, мне пока не интересно почему, но уже приятно, что ты всё-таки чувствуешь себя передо мной виноватым. Ты ведь читаешь книги?
- Конечно
- Тогда принеси мне ту, в которой будет красиво описана смерть
- Зачем тебе?
- Ты понимаешь, что смерть может быть красивой?
- Не думаю
- Но ведь ты думал о смерти?
- В каком смысле красивой?
- Ты думал о смерти?
- Да
- Когда ты смотришь фильмы и видишь, как умирают люди, тебе становится жалко?
- Конечно
- Есть ли среди твоих книг по психологии и медицине такая, которую бы я захотела прочитать?
- Если ты интересуешься психологией…
- Нет, есть ли у тебя среди твоих книг художественная?
- Конечно
- А есть ли такая, в которой описана смерть?
- Да, возможно
- Но ты ведь прочитал все, так почему возможно?
- Да, есть
- Она описана так, как в фильмах? Тебе становится жалко?
- Да
- Есть ли среди твоих книг та, которую ты читаешь, не сдерживая эмоции?
- Я не понимаю тебя
- Нет, ты понимаешь, просто для тебя это трудно признать. А я могу. А ты мужчина, тебе надо сдерживать эмоции. Так воспитали. Знаешь, я плачу, когда смотрю фильмы, в которых умеют красиво описать смерть. Есть ли у тебя такая книга, которую ты читаешь и плачешь?
- Вряд ли
- Я знаю, что есть, не стоит меня бояться. Я никому не скажу, что ты плачешь
- Была такая книга раньше, я давно не читал её
- Ты принесешь её мне?
- Хорошо
- Я прочитаю, и мы поговорим
- О чем?
- О книге, о том, что ты чувствуешь. Обещай, что ты прочитаешь её сегодня, а завтра принесешь мне.
- А когда мы поговорим о тебе?
- Ну, ладно, давай завтра поговорим обо мне, а потом о книге.
- Хорошо
- Ты признаешься мне, если заплачешь снова?
- Это было так давно…
- Это не важно. Ты признаешься?
- Да
- Я думаю, тебе пора, через 12 секунд будет час. Твоё время проходит.
- Откуда ты знаешь, сколько сейчас времени, у тебя ведь нет часов?
- Я разбираюсь во времени, потому что я знаю, что время кончается.
- Время не может кончиться. Время – это вечность.
- Я больше не хочу говорить.
- Так и быть.
Ты отвернулся от меня и встал с кровати. А ведь ты сидел совсем близко ко мне, так что я могла до тебя дотронуться, и тогда ты бы всё вспомнил. Я вижу, что тебе хорошо со мной, но каждый раз я выгоняю тебя первая. Я – пациент. Тебе нельзя находиться долго с сумасшедшими, а то ты тоже можешь сойти с ума. Как больно тебя отпускать каждый раз. Но так надо. У меня нет выбора. Уходи, только подумай. Я уверена, что ты видел море. Море, у тебя в глазах. Волны тогда были такого же цвета, как твои глаза, когда тебя унесло, когда я тебя потеряла. А теперь они прошили тебе мозг, и ты не помнишь меня совсем. Да, это как-то неправильно.
- Уходи.
- Я уже ухожу.
- Ты придешь завтра?
- Да, я же твой врач.
«Ты мой Бог», - думаю я, так и не успев тебе это сказать, потому что ты уже хлопнул дверью и исчез в бесконечных коридорах.
А я знаю, что я потихоньку схожу с ума. Я слышу голоса. Даже такие, как я понимают, что слышать голоса – это дурной знак. Вот сейчас, например, я слышу только два голоса из коридора, но я точно знаю, чьи это голоса. Значит не всё ещё потеряно. Ты говоришь с доктором:
- В чем твоя проблема? Почему результатов нет? Ты уже несколько месяцев работаешь над ней, а я постоянно слышу одно и тоже!
- Проблема в том, что она думает, что знает меня. Она постоянно говорит про море.
- И что в этом плохого?
- Она говорит, что я был там с ней. Знаешь, мне надоело претворяться. Я никогда не был на море, а тем более с ней. Я знаю её только благодаря тому, что ты меня к ней назначил. Мне кажется, что у неё паранойя, она считает, что мы все хотим её убить.
- Вот это уже перебор.
- Да, но море… Пойми ты, море… Она как будто знала, что я всегда любил море, и она описывает его так, как я и думал, как я его себе и представлял…
- Но ведь тебя там не было?
- Нет, конечно.
- Ну, тогда нечего бояться. Она – наш клиент.
Голос развернулся и удалился, а ты стоял ещё около моей палаты. И я услышала только одно:
- Мне кажется иногда, что с ума схожу я, а не она.
Ты ведь даже не знаешь, что я тебя слышу. Я слышу даже твои мысли, но никогда не говорю тебе об этом потому, что это верх безумия. Этому ты точно не поверишь. Пока я не попала сюда, я не могла слышать твои мысли. Бесконечность пребывания здесь мне обеспечена. А ты ведь даже не знаешь, с чего всё началось. Сначала я слышала голоса только по ночам. Хотя нет, не так. Скорее всего это даже началось с этих странных снов. В этих снах не было сюжета, всё было размыто. Но больше всего меня пугало то, что я не видела лиц. Мимо меня проходили какие-то люди, и ни у кого из них не было лица. Я заглядывала им под шляпы, шапки, кепки, просто заглядывала туда, где по идее у нормального человека должно было быть лицо. Но там ничего не было. Ничего. Даже пустой кожи. Там просто была чернота. Каждый раз я просыпалась от какой-то навязчивой идеи, что они намеренно прячут от меня лица, что я знаю их, поэтому они не хотят мне показываться. Я стала узнавать друзей по одежде, по росту, пропорциям, могла окрикнуть их, но они не поворачивались. Никогда. Тогда я бежала за ними, твердила их имена, хватала за одежду, разворачивая к себе, в надежде посмотреть им в глаза. Но всё, что я видела на том месте, где просто обязано быть лицо, - черноту. Я просыпалась уверенная в том, что если люди скрывают свои лица, то они лгут. Только лжец не показывает своего лица. Это ведь всем понятно.
Эти лица не давали мне покоя. Сначала я просто ловила себя на том, что это просто сон, я проснусь утром и забуду всё. Но потом я начала думать об этих снах всё чаще и чаще. Они просто не выходили у меня из головы. Никто мне не мог помочь. И когда вдруг в мою палату вошел ты, я поняла к чему эти сны. Это были сны про тебя. Они промыли тебе мозг, и теперь ты не помнишь меня, а я не вижу твоего лица. Об этом можно думать бесконечно, но надеюсь, что мне хватит сил не рассказать тебе это. Я просто сейчас лягу спать. Хотя нет. Подожду, пока они придут и накачают меня ерундой. Тогда я просто засну, надеясь не проснуться. Но я всегда просыпаюсь и всегда от того, что ты заходишь в комнату. Как приятно так просыпаться. Как я хочу, чтобы ты всё понял. Но здесь ты врач, а я просто сумасшедшая.

Дальше - больше

Просыпаюсь от того, что ты стоишь передо мной и говоришь что-то. Я сначала не разбираю, потому что лекарства дают о себе знать. Они постоянно выключают мой мозг и зрение. Ты сидишь совсем близко. О боже, я бы сейчас всё отдала за то, чтобы только прикоснуться. Но этикет сумасшедшей не позволяет. Ты сидишь и смотришь на меня в упор. Ты, кажется, даже не понимаешь, что я уже проснулась. Ты всё говоришь и говоришь, и вот я уже начинаю различать слова:
- …и мне всё больше кажется, что это правда. Ты говоришь, что мы были там. Я уверен, что погода тогда была холодная. У нас была маленькая лодка. Начался шторм. Я так боялся за тебя. То, что будет со мной, меня совсем не волновало. Я держал тебя, прижимал к себе, чтобы ты не упала, чтобы не пропала в море. Потом был сильный ветер, он снес меня с лодки. На этом месте я всегда просыпаюсь. Скажи мне, сон ли это? Я уже не понимаю что реально, а что нет! Ты спишь… Только когда ты спишь, я могу с тобой говорить, потому что тогда я не кажусь себе шизофреником, и ты становишься человеком. Хотя… С первого дня для меня ты была самым нормальным человеком…
- Доброе утро.
Ты смутился. Да, наверное, в эту минуту ты подумал, что я раскрыла твои тайны, и испугался. Ну, да, собственно, так ты и подумал. Но ты должен быть собой, и ты не сдаешься. Ты тут же отпрыгиваешь от моей кровати и говоришь мне:
- Доброе. Как настроение сегодня?
- Сегодня я решила, что буду жить.
Может, мне показалось, но на твоем лице я увидела просветление. А ты ведь даже не знаешь, что я уже месяц слушаю тебя из полуприкрытых век. И каждый раз твой рассказ становится всё правдоподобней. Иногда мне кажется, что мы оба сошли с ума, и всего этого не было, но когда ты говоришь, что веришь мне, сумасшедшей, я понимаю, что не всё ещё потеряно.
- О чем поговорим сегодня?
- Обо мне. А потом о книге. Ты ведь принес книгу?
- Да
- И ты перечитал её вчера?
- Да. Ты хочешь мне что-то рассказать?
- Да, но на этот раз не о море.
- Хорошее начало.
- Я хочу рассказать о себе. Только не знаю о чем. О потерянном времени, годах? О друзьях, с которыми больше никогда не увидишься, которые тебя предали? Глупо.
- Ну, это тебе решать, что для тебя глупо, а что нет. Знаешь, я уверен, что мне бы очень помогло то, что ты хочешь рассказать. И я уверен, что твоё время ещё не потеряно…
- А друзей (у меня лично, не знаю, как у тебя) не было никогда.
- Никогда?
- Ну, разве пришел сюда кто-нибудь за полгода, пока я здесь нахожусь?
- Но ведь они не знают, где ты.
- Они знают, все уже давно знают. Им стыдно, наверное. Они меня никогда не понимали, поэтому они мне не друзья. Так всегда было. И только сейчас мне не приходиться жалеть.
- О чём жалеть?
- О жизни. Я расскажу тебе, какой я была, когда я была подростком. Да, ты просто не имеешь право на проблемы, на недовольство, только потому, что ты ещё сопля. Мало прожил, мало опыту. Скажи, нормально вообще в принципе так рассуждать?
- Но со временем ты тоже будешь так рассуждать.
- Нет! И если понадобится, я буду это доказывать. Возможно, сейчас уже поздно всё менять, ведь жизнь не вернёшь назад, особенно такую маленькую, никчёмную жизнь. Да разве это – жизнь? Сначала я всех возненавидела. Люди смотрели на меня и боялись. А я ходила и гордилась этим. Я хотела, чтобы люди чувствовали на себе этот тяжёлый взгляд. Я хотела быть одна, чтобы никто не мешал мне проклинать весь мир. И у меня это получалось. Я не могла видеть эти противные рожи, которые каждый день носились по городу с немыми глазами, ищущими счастья. Но счастья нет! Его невозможно найти!
- Откуда в тебе это? Счастья нет… А как же море, ведь ты говорила, что там тебе было хорошо. У тебя такое тяжелое остаточное явление от подросткового возраста? Но если счастья нет…
- Зачем ты сейчас говоришь про море? Ты ведь не помнишь его. А если нет счастья, пропадает надежда и всё, что остаётся, - ненависть. Ненависть к людям, к миру и, конечно, к самому себе. Я всегда была самокритичной, тогда мне казалось, что основная моя ошибка – это моё появление на свет. Я должна была умереть при родах.
- Может, не стоит так резко о себе?
- Я осталась одна в итоге, и я до сих пор одна. Это всё одиночество. Оно убивает теперь.
- Что для тебя одиночество?
- Одиночество…
Как описать одиночество? У него нет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Его не увидеть, не ощутить прикосновением руки. Его не положить в коробку, его не отправить по почте. Его можно только почувствовать. Им можно отгородиться, если, конечно, оно само не отгородиться тобой. Им нельзя утолить жажду или голод, с ним нельзя поговорить. Но ему можно доверять. И ещё им можно утолить желание. Оно питается страхом, депрессией, стрессом. Оно питается людьми. Такими же, как мы.
Как описать одиночество? Что чувствуешь, когда рядом с тобой сидит не верный друг или лютый враг, а одиночество? У него есть только название. И ты можешь называть его только так. Интересно, кто придумал это слово? Может, его придумало само одиночество ещё тогда, когда оно умело говорить, и его можно было потрогать, узнать его запах. Возможно, оно однажды подошло к человеку, такому же, как и я, село рядом и сказало: «Давай знакомиться человек. Меня зовут одиночество. Я буду теперь с тобой жить». Наверное, оно пришло к нему, когда у человека ничего не осталось. А может, ему было просто не с кем поговорить? Почему же сейчас одиночество не разговаривает? Его не видно, его нельзя потрогать или узнать его запах? Интересно, а тогда оно чем-нибудь пахло? Наверное, утратой… Я думаю, что человек сам не захотел разговаривать с одиночеством, потому что ему было больно. От утраты, наверное, всегда больно.
Как описать утрату? У неё темные глаза, темные от горя. Точнее, глаза красные, а под ними темные круги. У неё замученный вид. Она никому не рада. Она – брошенная женщина. Наверное, так. Но у неё тоже нет запаха. Она как ночь. Без звезд, без луны, без красоты и истины. Как самая черная ночь.
Человек был погружен в эту ночь, а одиночество просто хотело поговорить. Но человеку было настолько больно, что он просто не мог открыть рот. Утрата давит на плечи, наверное, поэтому он стал таким сутулым. Утрата забирается в голову, наверное, поэтому он перестал думать. Там просто больше нет места. И, наверное, утрата блокирует какие-нибудь рецепторы, отвечающие за голос, вкус, цвет. Наверное, поэтому у неё нет запаха. У одиночества тоже нет запаха. Почему? Наверное, когда-то оно хорошо пахло. Наверное, когда-то ему просто хотелось поговорить с человеком. Наверное, потому что оно было умнее животных, или просто потому, что больше не с кем было говорить. Но человек не отвечал ему. Человеку было больно.
Тогда одиночество тоже решило молчать. Человеку было всё равно, что одиночество хорошо выглядело, хорошо пахло, умело говорить, к нему было приятно прикасаться. Человек этого не замечал. И одиночество сильно рассердилось на человека и уподобилось утрате. Оно решило: «Раз утрата человеку больше по душе, занимает у него так много места в голове, хотя она даже не разговаривает, значит, я тоже завоюю человека, так, как это сделала утрата». Одиночество перестало приятно пахнуть. Но человек этого не заметил. Тогда одиночество перестало разговаривать и стало невидимым, чтобы подружиться с человеком. Но человек не видел, как оно старается. Ему было всё равно. А когда одиночество тоже проникло в его голову, человеку стало страшно. В голове стало слишком мало места. С ним тогда уже никто не разговаривал, никто его не замечал. И тогда он начал разговаривать с одиночеством. Только теперь оно не могло ему отвечать, ведь оно отказалось от голоса ради человека. Но всё равно оно его постоянно слушало. Оно хотело ответить, оно хотело пожалеть, но не могло. Человек не смог его потрогать, почувствовать прикосновение, но теперь он мог его ощущать внутри себя. Больше он никак не мог описать одиночество, потому что когда оно даже имело форму, пахло и говорило, он не замечал этого. И до сих пор никто не знает, как выглядит одиночество. Но все могут его почувствовать.
- Для тебя одиночество осязаемо?
- Не я была тем первым человеком, но я бы хотела его увидеть.
- Увидеть человека?
- Нет, увидеть одиночество. Это как смерть внутри себя.
- Ты боишься смерти?
- Нет. Когда обещанный конец света обошёл нас стороной, я перестала бояться смерти, я поняла, что нет ничего невозможного, и чёткого плана ни у кого нет. Все могут ошибиться. Придёт мой час, и она придёт за мной. Когда же в том же году гадалка нагадала мне, что я буду жить до 80 лет, я совсем перестала бояться, потому что я поверила ей. И, если честно, верю в это до сих пор. А если это неправда? Если, допустим, мне осталось бы жить всего год? Что бы вы сделали, доктор, если бы вам осталось жить всего год?
- Я даже не знаю. Я бы, наверное, завел бы семью, ребенка, чтобы от меня хоть что-нибудь осталось.
- Вы бы бросили эту работу?
- Я думаю, что я бы конца помогал людям.
- Это вы сейчас так говорите. Вот если бы я это знала наверняка, то прожила бы этот год на полную катушку. Работать бы не стала. Я бы потратила этот год на путешествия, стремилась бы запомнить весь мир. И умереть я бы хотела на море, или в горах. Нет, лучше в пустыне. Меня бы просто сожгло.
Я на мгновение задумалась, размышляя дальше. Но вдруг я посмотрела на тебя. У тебя в глазах было почему-то столько боли.
- Не надо на себя перенимать всё, что я говорю. Всё это размышления, но я ведь не с того начинала. Все вокруг меня врали и пытались доказать мне, что я тоже неправа. Я начала с ними соглашаться, но стадное чувство было не для меня. И я со временем поняла, что я не могу и не хочу поступать также фальшиво, как они, я буду поступать по-своему. Бороться? За что? За то, что давно уже продано без нашего согласия? Я просто приняла свою болезнь. Я знаю, что ненормальная.
- У тебя патологическая маниакальная привычка обвинять себя. Даже не так, это не привычка, это твоя жизнь, твоя цель. Зачем ты это делаешь? Я не понимаю, почему ты так относишься к жизни и себе!
- Потому что я – эгоистка. Жизнь вертится вокруг меня, а не я вокруг жизни. Я приспосабливаю к себе жизнь теперь, а не она меня. Значит, всё по моей вине.
- Мне кажется сегодня ты не в настроении
- Ты не хочешь поговорить о моих детских проблемах? Это ведь твоя работа. Сейчас ты должен копаться у меня в голове и…
- Я не хочу копаться у тебя в голове. Я должен отдать тебе книгу.
- Да, книгу.
Протягиваешь мне конверт.
- Ты шутишь?
- В каком смысле? Я принес тебе книгу, как ты и просила.
- Я вижу. Но ведь это новеллы. Так не интересно. Выбери одну.
- Хорошо, тогда пусть будет вот эта.
- Нет, ты издеваешься
- Почему?
- Я знаю эту книгу, я знаю все эти новеллы, а именно эту я читала раз сто не меньше.
- Ну, это хорошо, наверное?
- Это как-то странно. Мы можем прямо сейчас поговорить об этом.
- Прости, мне пора, сегодня мне придется уйти пораньше
- Я не буду спрашивать почему, я просто знаю, что тебе почему-то неприятно говорить об этом.
И тут ты срываешься:
- Я так перед тобой виноват!
- В чем?
- Я должен помогать тебе, я должен лечить тебя, я должен анализировать и задавать разные вопросы. А я просто сижу и слушаю. Знаешь, в чем твоя проблема? Хотя, это наверное, скорее моя проблема. Ты видишь меня.
- А ты предпочитаешь, чтобы я ослепла?
- Нет, ты видишь меня таким, какой я есть. Иногда мне кажется, что твоя жизнь – это повтор моей…
Не договорив, срываешься и убегаешь, оставляя меня в полном смятении. Наверное, не надо было сегодня это всё тебе рассказывать. Я помню, что у тебя в жизни была такая же полоса. Ты говорил мне об этом тогда на море. Ты тогда рассказал мне всю свою жизнь. А теперь ты, возможно, этого не помнишь. Да, ты этого не помнишь. У тебя только сны. Но откуда я могу знать, что эти сны не из-за моих рассказов. Может, ты просто слишком долго меня слушал и теперь ты воспринимаешь мою реальность, как свою?
Надо снова стать сумасшедшей. Завтра поговорим о чем-нибудь другом. О том, что ты сможешь услышать, о том, что ты сможешь вылечить.
Весь день я провела сидя у окна и думала. Я даже не притронулась к книге. Я знаю её наизусть. Главная героиня – это почти я. Но как тебе рассказать об этом? Может, лучше вообще ничего об этой книге не говорить? Наверное, так нужно. Я когда-то считала, что всё, что ни делается, всё к лучшему. Такова судьба, и у меня нет сил ей перечить. А ведь когда-то были силы, от них просто некуда было деться. Фонтан жизни бил ключом, свобода манила в свои сети, и я не понимала, как высоко нужно ценить то, чем владеешь. А жаль. Теперь с расстояния в 2 года я всё виду слишком чётко, и все ошибки кажутся мне более глупыми и неаккуратными, становится не смешно, а страшно. Как могла я, Я совершить эти промахи, как могла я сломать себе жизнь. И ведь так рано… Что может человек в таком раннем возрасте? Разве может он трезво смотреть на вещи, когда все его мысли всё ещё заняты любовью и весельем? Всё это ерунда. Теперь, когда в моей жизни ничего этого больше нет, я стала понимать, что была слишком беспечна. А ведь жизнь и тогда не казалась Раем.… Всё-таки глупо.
Я сидела и думала над всем тем, что в моей жизни уже произошло, и ужасалась тому, что может ещё произойти. Ведь так мало прошло времени с момента моей душевной смерти, а я всё ещё не забыла об этом. Здесь с тобой я снова могла чувствовать и жить. Так много мыслей, что, кажется, моя голова разрывается. Неужели нельзя было терпеть, все терпели, но им ведь было проще, у них не было таких проблем. Да, свои проблемы я ставила превыше всего, считая себя самой несчастной, обиженной Богом, обездоленной. Но были люди, которые в тысячу раз были несчастнее меня. Но я-то этого не понимала. Теперь, с высоты полёта, я видела все эти беды, и становилось ещё страшнее. Сердце сжималось от горя. А осталось ли оно ещё, это сердце?

Ты приходишь как обычно ко времени приема. Сегодня ты не был у меня утром. Наверное, тебе просто неловко. Но сегодня я не знаю, о чем с тобой говорить. Тебе придется спасти меня самому.
- Доброе утро
- Да, доброе утро.
- Сегодня мы поговорим о книге, с чем она у тебя ассоциируется?
- Ну, с тобой.
- Почему?
- Это же ты мне принес книгу
- Ты её перечитала?
- В этом нет нужды.
- О чем она?
- Но ты ведь сам читал её!
- Да, но мне бы хотелось услышать, о чем она для тебя
- Для меня она о боли. Вот особенно хорошо это видно здесь. « Но кто... кто будет посылать тебе белые розы ко дню твоего рождения? Ах, ваза опустеет, легкое дуновение моей жизни, раз в год овевавшее тебя, - развеется и оно! Любимый, послушай, я прошу тебя... это моя первая и последняя просьба к тебе... исполни ее ради меня: каждый год, в день твоего рождения - ведь это день, когда думают о себе, - покупай розы и ставь их в синюю вазу. Делай это, любимый, делай это так, как другие раз в году заказывают панихиду по дорогой им усопшей. Но я больше не верю в бога и не хочу панихид, я верю только в тебя, я люблю только тебя и жить хочу только в тебе... ах, только один раз в году, незаметно и неслышно, как я жила подле тебя... Прошу тебя, исполни это, любимый... это моя первая просьба к тебе и последняя - благодарю тебя.. люблю тебя, люблю.. прощай...»
- Да, это и моё любимое место.
- Новелла так похожа на меня. Ты теперь не помнишь меня. Совсем. «Тебе, никогда не знавшему меня». Это прямо про нас.
- «И вот, еще не зная тебя, я весь вечер думала о тебе.»
- К чему это ты?
- Я думал о тебе.
- Почему?
- Ты вторглась в мою жизнь не так, как остальные пациенты.
- А как?
- Иначе. Я думаю, нам не стоит говорить об этом. Мне пора.
- Тебе ещё не пора
- Мы поговорим потом. Оставь книгу себе.
- Один вопрос, только один.
- Да?
- Ты плакал?
- Каждый раз
Уходишь, ничего не объяснив и не сказав. Хм, наверное, я тебя опять чем-нибудь напугала. Весь оставшийся вечер я перечитывала книгу, снова и снова. И я понимала, что она про меня. «Ты не узнал меня ни тогда, ни после; ты никогда не узнавал меня. Как передать тебе, любимый, все разочарование той минуты? Ведь тогда в первый раз я испытала то, на что обрекла меня судьба, - быть неузнанной тобой всю жизнь, до самой смерти. Как передать тебе мое разочарование!» Да, как передать? Ты не знаешь меня, совсем. Как героиня книги.
Очнулась я от своих мыслей только тогда, когда пришли врачи с очередной дозой снотворного. И впервые, за всё время моего нахождения здесь мне приснился сон. Удивительный, красочный сон.
Мне снилось, что мне дали крылья. Белые, невесомые. О, как щекотно лопаткам. Не давят, совсем не давят, а только оставляют ощущение лёгкости, полёта. Того самого полёта, которого мне так давно не хватало. А теперь я могу летать. Я могу! Летать! Парить над миром, таким прекрасным и загадочным. Да, я могу. Теперь я всё могу. Нет больше тяжести, нет больше проблем. Ничего больше нет плохого. Ничего больше у меня нет. Ни тела, ни одежды. Есть только душа и крылья. Свободная открытая всему миру душа и мягкие, невесомые красивые крылья. А что ещё для счастья надо. Я больше не вернусь в этот мир. Мне хорошо здесь. Здесь я могу делать всё, что захочу. Я могу улетать так далеко, как вам даже не снилось. Я могу летать за облака. Я могу лететь над самой водой, чуть касаясь перьями морской глади, и свежий воздух будет обдувать моё лицо, и станет так легко. Я могу дотронуться до солнца и не обжечься. Да! Я теперь всё могу! Я теперь вечна!

Когда я проснулась, я почувствовала себя живой и легкой. Проснулась я как обычно от твоего голоса. Но сегодня ничего не могло испортить мне день. Ты сидел совсем близко, и кажется, сегодня ты пришел раньше, чем обычно. Ты снова говорил. Говорил так быстро и так непонятно, как будто чего-то боялся. Я не понимала ни одного слова, ничего не слышала, а может, не хотела слышать. В голове постоянно возникала куча вопросов, но язык не поднимался. От неожиданности всего происходящего стало дурно, тяжело и неуютно. По крайней мере, я раньше знала, что от тебя ждать. А теперь я ничего не знала. И со временем до меня потихоньку начали доходить твои слова:
- …помоги мне как-нибудь. Забудь обо мне на время, забудь о том, что знаешь меня, ведь я так не могу. Сегодня мне опять снился сон, в котором я хотел признаться тебе в том, что я тебя люблю, но не мог. Мне снились просто мои мысли, сам я ничего не говорил во сне. А вместе с мыслями картинки из твоей жизни. Ну, наверное, из твоей жизни. Потому, что там была ты со мной. Я схожу с ума. Тебя никогда со мной не было. И я это понимаю, но там во сне, я хотел вернуться к тебе. Я всё думал и думал и не мог остановиться. Я думал, что не хватит духу сказать тебе что-либо. Ты просто ушла, после того, как я предложил тебе расстаться. Просто ушла. Ты не попросила меня вернуться, не закричала, не забилась в истерике. И я не понимаю, почему я хотел, чтобы ты удержала меня, ведь я никогда тебя раньше не знал. Но когда-то ты просто ушла, и разбила во сне все мои мечты. И в своем сне я не знаю, что мне делать. Как смотреть в твои глаза, такие уверенные в том, что между нами всё кончено, и уже ничего не может быть исправлено. А ведь один твой аргумент против, одна фраза в защиту наших отношений, и я бы бросился к тебе на шею. Ты сводила меня с ума. Там во сне всё было так реально. То своим равнодушием, говоря «я – свободная женщина», но своим бешенным нравом, который постоянно выскакивал наружу там, где не надо, который убивал во мне мыслящего человека. Ты выводила меня из себя. Как хотелось тогда послать тебя ко всем чертям. Но ещё ты была так мила… Так прекрасна с распущенными волосами, с глазами, полными нежности и любви. А ведь я любил тебя, хоть и не говорил, потому что боялся потерять и разлюбить. Как глупо это было. Ведь во сне спустя год я не разлюбил, а ты будто уже с другим, так же зовёшь его ласково, так же нежно прикасаешься. Я тогда подумал: хватит этой ерунды, ведь мы могли так оба сойти с ума от неограниченных страстей и срывов. Это ненормально. Это перебор. Нужно искать что-то более земное. И я нашел. Мне с ней спокойно и хорошо, а я всё-таки хотел вернуться к тебе. Я весь сон хотел вернуться к тебе. Какая глупость, эти сны убивают меня. Может, так на самом деле было? Может, это не сны, а картинки из прошлого? Помоги мне. Иногда я хочу, чтобы ты умерла, тогда я больше не буду видеть этих снов. Вот как я устал. Я начинаю забывать собственную жизнь, я мешаю её с твоей. И всё больше мне кажется, что из нас двоих сумасшедший я.
Ты замолчал. Так непривычно. Я точно помню нашу с тобой эту ссору, когда я однажды просто ушла. Но ты ведь тогда вернулся. Почему мне сейчас так больно? Я должна радоваться, ведь ты всё вспоминаешь. Наверное, я не рада лишь потому, что тебе это причиняет страдания. Я помогу тебе. Ты просто станешь моим врачом. Сегодня я не стану рассказывать тебе о моей жизни или о твоей. Сегодня ты просто будешь меня лечить. И я даже знаю от чего. Мы ведь с тобой говорили о том, что я слышу голоса, но я никогда не хотела продолжать этой темы. Сегодня, я тебе всё расскажу.
Ты встал с кровати, привычным жестом поправил халат и направился к двери. Ах, ну да, ты же сегодня рано пришел. Наверное, тебе куда-нибудь надо идти. Я буду ждать тебя.
Ты приходишь всегда вовремя на прием, на разговор.
- Доброе утро. Как спалось?
- Сегодня нормально.
Ты не представляешь, как бы я хотела рассказать тебе о моем сне, чтобы ты порадовался вместе со мной, но тебе сегодня больно. Сегодня мы не можем говорить, как приятели. Сегодня я – пациент.
- Я хочу рассказать вам кое-что, что меня беспокоит.
- Да, я слушаю.
- Я слышу голоса.
- Какие голоса?
- Разные голоса. Голоса в моей голове. Много, много голосов. Они говорили со мной постоянно, и никакая сила не может заставить их замолчать.
- А что сейчас?
- Сейчас реже. Меня ведь всего 3 месяца назад перевели из буйных. Вот тогда я перестала их слышать каждый день.
- И что это были за голоса?
Уставился на меня с интересом. Хм, тебе были больше интересны мои рассказы про меня и тебя. Но сегодня я вижу, как ты цепляешься за эти явные признаки слуховой шизофрении, чтобы доказать самому себе, что это я – псих, а не ты.
- Это был целый оркестр из голосов,- продолжаю я. – Басы и альты, сопрано и баритон. И каждый отдельно взятый голос – это новый мир, отдельный, со своими признаками, своими рассуждениями. У него своя позиция, его невозможно переделать или заставить передумать. Даже тогда, когда я кричала, умоляя какой-либо голос замолчать, он раздавался с новой силой. И так каждый, но ведь их тысячи. Каждый пытается что-то внушить, что-то доказать. Но в таком потоке трудно уловить мысль, идею хотя бы, потому что нет концентрации внимания. Каждый высказывал вечные умные мысли на вопросы, которые меня всегда интересовали, и будут интересовать. Но видите ли, в чем была проблема. Даже если на какой-либо вопрос я от одного голоса получала ответ, второй пел в унисон о том, что это не так. Что в другом мире, галактике, измерении, в конце концов, в раю и в аду думают по-разному, а точнее, совершенно по-другому. И эта мысль мне тоже казалась правдоподобной и вполне доказуемой. Я начинала строить свои гипотезы, добиваться правды своими немыслимыми рассуждениями. Но зачем? Всё зря… Хотя бы потому, что в голове постоянно звучали голоса и не давали покоя. Любая моя мысль, которая могла бы хоть на миллиметр подвинуть меня ближе к правде, захлёстывалась громом, нестерпимым гулом голосов. И всё превращалось в кашу. Мысли растекались по углам мозга, и становилось всё равно. А когда наступало «всё равно», голоса говорили о смерти. Тихо, почти не слышно. Но каждое их слово на такую больную для меня тему было подобно крику, лезвию кавказского кинжала. И я прислушивалась к этому и по-настоящему думала, что это и есть истина. Откуда ни возьмись появлялись силы, и голоса все говорили одно и тоже, не перебивая друг друга. Все, как один. Странно. Но, с появлением силы, начинали появляться мысли, и прояснялся разум. Я и тогда уже начинала понимать, что голоса меня принуждают, заставляют умереть. Всё, что им было нужно от моего жалкого существования, - это смерть. Силы росли, разум расцветал, и я начинала бороться. А голоса… Снова начинали петь одну и ту же песню. Один – в альте, другой – в сопрано, третий – басом. И начиналась путаница, и снова каша. Заколдованный круг. Но однажды я решила, что больше не могу с этим мириться. Я решила, что этому нужно положить конец, но как это сделать я не знала. Мне казалось, что мои мысли заполняли мозг, вытекали из черепной коробки. Мозг бежал по кровеносным сосудам, по артериям и венам. Вся я тогда превращалась в один огромный орган осязания. Я чувствовала всё на ощупь. Кожа слезала, и я становилась одной большой нервной клеткой, для которой реакция на окружающую среду – вечная непрекращающаяся раздражимость. Возможно, мой мозг ещё не так совершенен, но он тогда заполнил всё тело. Ну или мне так казалось. А может, это душа. Ведь по законам физики, биологии, химии мозг не может заполнить всё тело, а вот душу никакая из этих наук не описала. Значит, это душа. Душа сочилась отовсюду, изнутри, а голоса глушили то, что оставалось от вытекающей массы. И тогда я первый раз умерла.
- В смысле? Ты ведь жива. Это была попытка самоубийства? У меня в записях такого эпизода нет. Его от меня скрыли?
- Нет, я умерла не так.
- А как ещё можно умереть?
- Ну, я тогда просто отключилась…
- Да, точно, впала в комму и не приходила в сознание неделю, и потом тебя перевели сюда.
- Да
- Послушай, у тебя тяжелая форма шизофрении…
- Была.
- Но ведь ты до сих пор слышишь голоса?
- Да, но ведь я уже в нормальной палате, и руки мои не привязаны к кровати. И я не слышу голоса каждый день и вообще…
- Чего ты боишься?
- Ничего. Просто теперь это уже другие голоса. Они не настроены так враждебно, и я полагаю, что вы не станете применять ко мне теперь ваши психотропные препараты.
- Но ты должна пройти курс лечения.
- Я не буду проходить курс лечения.
- Почему? Ты всегда трезво реагировала на лечение и не боялась
- Я хочу разговаривать с тобой в сознании, а не в бреду.
- Ну, когда я буду приходить к тебе, ты будешь в сознании. И вообще с чего ты взяла, что ты будешь в бреду?
- Но ведь ты только что это подтвердил!
- Хорошо, я сдаюсь. Да, такое лечение подразумевает под собой отсутствие адекватного восприятия происходящего.
- Я не соглашусь на него…
- Тебя и не спросят.
- Я знаю, что ты бы очень хотел мне назначить такое лечение. И почему ты вообще ещё не соврал насчет чего-нибудь неадекватного в моем поведении, чтобы меня поскорее заперли?
Я начинала злиться. Я просто хотела видеть его в трезвом состоянии, снова ощущать его рядом, на моей кровати, воспринимать каждое мое слово. Я не хочу обратно.
- С чего ты взяла, что я вообще должен этого хотеть?
- Я читаю твои мысли…
- Ну да!
- Тебе тяжело со мной, твоя реальность смешалась…
- С чего ты так решила?
- Ты не можешь понять, где правда, а где бред сумасшедшей…
Ты вскакиваешь со стула и начинаешь кричать:
- Перестань! Престань!
- Ты понимаешь, что тебе теперь не с кем поговорить, потому что тебе кажется, что ты сходишь с ума.
После этих слов ты бессильно падаешь на колени. Такой реакции я вообще никак не ожидала. Я же обещала, что сегодня не буду причинять тебе боль. Я просто хотела помочь, но я не хочу снова в изолятор. Подхожу к тебе, нарушая все законы. Ты сидишь на полу и даже не поднимаешь на меня взгляд. Сажусь рядом и обнимаю тебя. В этот момент я больше всего хотела бы смерти. Своей. Шепчу тебе уже без смущения:
- Прости, прости, прости, прости… Я… прости. Я не хотела, я правда не хотела. Я снова всё испортила всё, как обычно. Я так надеялась, что сегодня тебе не будет больно, но ты вынудил меня. Ты и твоя память сводят меня с ума. Я каждую ночь вспоминаю твои нежные прикосновения, дыхание около моей шеи, от которого у меня всегда бежали мурашки. Я помню всё до мелочей: запах твоих духов, твои волосы, твои глаза, твою улыбку, твои жесты, твою походку… Мне даже не нужно было видеть тебя снова. Мне даже не нужно было заглядывать к тебе в глаза. Я всё это помнила. Я всё могу перечислить и сейчас. Я могу назвать твой любимый фильм, твой любимый цвет. Это бесконечно, это мешает мне мыслить, рационализировать, мечтать, строить планы. Это мешает мне жить. И как забыть? Но я должна забыть, потому что ты не помнишь меня. И я старалась. Я даже решила сегодня вообще ничего о моей жизни не говорить, потому что я знаю, что тебе больно. И ведь не закатить больше истерику, не потребовать себе внимания. Даже если я стану хорошей, это никак на тебя не повлияет. Ты просто не помнишь. Есть такая любовь – не любовь, преданность – не преданность, а просто поклонение. Нет, я не хотела вернуть тебя, потому что ты лучший любовник, или потому, что у нас одни интересы. Нет, я не хотела тебя, я хотела только моего участия в твоей жизни. И вот я здесь. Я знала, где ты работаешь. Я пришла к тебе. Я выдержала 3 месяца изолятора. Нет, тогда я, правда, сходила с ума. Но через моё воспаленное сознание я видела тебя и хотела быть ближе к тебе. Когда всё пройдет. Ну, все эти голоса и галлюцинации. Ведь ты тогда умер. Умер, понимаешь! И естественно я помешалась. Но когда я нашла тебя… О, как бы много я могла тогда наворотить из-за тебя, ведь я была готова разрушить мой привычный мир только для одного «люблю». А ты? Вот обо мне можно было всегда сказать: «А он, мятежный, просит бури, как будто в буре есть покой.» И ты был раньше таким. Но видно слишком много бури в одном стакане. Я готова была положить мир к твоим ногам, выслушивать твою милую чушь вечерами, верить каждому твоему слову, потерять дар речи, лишь бы не сказать тебе ничего плохого, что бы могло тебя обидеть. Но, когда я нашла тебя, каково же было моё удивление, понять, что передо мной не ты. И сейчас, вспоминая в миллионный раз это всё, я думаю, зря я тогда не бросилась к твоим ногам, а просто ушла. Но теперь я жалею всё меньше. Ведь ты помнишь. Ты начинаешь вспоминать. Тебе снятся сны… Ничего больше не вернуть. Теперь ты хочешь покоя, а я хочу украсть у тебя снова этот покой, чтобы мой маленький глупый мальчишка принадлежал только мне. Мне, и никому больше. Но сбылась твоя мечта. Когда-то ты говорил мне, что сможешь меня отпустить только тогда, когда ты меня на самом деле забудешь. Вот оно. Радуйся. Ты единственный, кто не полюбил меня. Может, это просто укол гордости, а может, настоящие чувства… Предпочитаю склоняться ко второму. Чтобы не быть совсем собакой. Я давно уже так не любила – до поросячего визга.
- Всё сказала?
- Да…наверное. Хотя, нет. Ты любишь читать?
- Что? При чем здесь это?
- Ты любишь читать?
- А сама не можешь ответить? Ты же мысли мои читаешь!
- Ладно, я просто могу с тобой поговорить?
- Зачем?
- Ну, давай как раньше просто поговорим
- Что ты хочешь от меня?!
- Ты любишь читать?
- Да, я много читаю. Работа обязывает.
- Нет. Читаешь ли ты художественную литературу.
- Конечно.
Понемногу расслабляешься в моих руках, но не двигаешься с места.
- Ты когда-нибудь читал эпизоды со смертью?
- Ну, да.
- Знаешь, там как красиво описана смерть. Я всегда плачу, когда читаю.
- И?
- Я бы тоже хотела писать.
- Но ведь ты пишешь стихи.
- Писала. Но это всё не то. Я бы тоже хотела написать так, чтобы было красиво до слез. Я бы хотела описать смерть так, чтобы её почувствовали, запомнили, поняли, сжалились. Я хотела, когда ты умер, написать про смерть. Написать так, чтобы это было красиво. Написать так, чтобы это было больно, и чтобы всем, кто прочитал бы это, было больно. Так же больно, как и мне.
- Я не умер. Ты же видишь, что я не умер. Ты просто сходишь с ума. Ты – ненормальная.
- Да, пусть будет так. Тебе так легче.
- Откуда ты знаешь, как мне будет легче? Я больше не хочу тебя слушать. Отойди.
Я встала покорно и отошла. Он тоже поднялся и гордо вышел.

Я не видела тебя неделю, не меньше. Я знаю, что ты просил перевести тебя в другое место, пытался отдать меня другому врачу, но ничего не происходило так, как ты хотел. А я ждала и боялась. Не услышать твой голос, не увидеть тебя. Наша жизнь всегда – вечная схватка. Мы всегда боремся, и оба надеемся выиграть. И каждый думает, что всё уже в его руках, но постоянно всё срывается. Однажды я была уверена, что уже выиграла, уже получила твою любовь, одна ошибка, и всё слетело в пропасть. Мне больше никогда не получить твоей любви. Больше ничего. Ты даже теперь не хочешь быть моим врачом. И это была только моя ошибка. Ты, бедный и несчастный, больше не верил в любовь. Но появилась я, которая перевернула для тебя весь мир, и вновь заставила поверить в жизнь. Со мной ты когда-то был так счастлив, делил каждую минуту, каждую секунду, ни на шаг не отходил от меня. Даже здесь в больнице, когда уже не помнил меня, ты старался быть со мной подольше. Но я всё испортила. Как обычно. О, я это умею. И я знаю, что я это умею. Но как я хотела бы избавиться от этого. Ведь невозможно жить и постоянно бояться, что я скажу что-нибудь не так. Ну не умею я сначала думать, а потом говорить.
А ведь я до такой степени эгоистка, что, даже расставшись с человеком, не могу ему позволить жить нормальной жизнью. Даже если я бросаю человека, либо мы расстаемся по той причине, что оба так решили тихо-мирно, даже тогда я не могу позволить ему начать встречаться с кем-то ещё. Как так! Парень, который так клялся мне в любви, непременно должен попереживать месяц-другой, а уж потом найти себе девушку. Но перед этим он должен ещё 10 раз всем сказать, что я такая замечательная у него была, сказать, что лучше он не найдёт, поубиваться, пописать мне, позвонить пару раз и попросить вернуться, а уж потом завести себе девушку и непременно уродину! По другому нельзя. А у тебя даже девушки нет. При этом не имеет значения то, что ты меня даже не помнишь, и я просто беззаконно врываюсь в твою жизнь. У меня, видишь ли, радость в жизни! Впервые за полтора года, я тебя нашла. Я живу, я дышу. Но, когда нет любви, всё плохо. Вечно что-то не то. Я понимаю, что ты меня не любишь. Местами я ненавижу тебя за то, что ты меня не помнишь. Но сейчас я скучаю, меня тянет обратно к тебе, хотя я понимаю, что не имею на это права.

Скрывать действительность так непросто. Я не хотела тебе ничего рассказывать. Я однажды сказала тебе, что я ненавижу свет. Но ты был моим светом. А темнота затягивает, потому что больше нет света. Больше ни для кого нет света. Все мы обречены. Хочешь, я расскажу тебе всё, когда ты всё-таки придешь? Прошло уже больше месяца. Ко мне никто из врачей не приходит, и я не понимаю, почему. Ведь я больна. Ведь я не такая, как все. Всё проходит. Люди не вечны, а я тем более. Хотя бы потому, что я не отказалась от любви, я от всего остального отказалась. Разве может человек без любви? Конечно, нет. Ради любви многие пошли бы на всё. Но любовь – это страдание, это вечные муки даже тогда, когда она взаимная.
Каждую ночь во сне ко мне приходит смерть. С тех пор, как ты ушел я вижу один и тот же сон. Она приходит ко мне и требует. Ей нужна моя душа. Она требует её, совсем не узнав меня, не предложив ничего взамен. Нет, не отдам. Она приходит ко мне каждую ночь и душит. Заставляет меня вспоминать самое плохое, что со мной произошло, убеждая, что хуже не будет, если я отдам ей мою душу. Но я не могу. Ведь с ней связаны не только плохие воспоминания, но и самые прекрасные – любовь. Хотя она всё время пытается мне доказать, что любовь несчастная, безответная и, в принципе, ужасная штука. Но я не верю. Я надеюсь. Я цепляюсь за маленькую святую возможность любить. Я хочу любить, и я люблю. Никто не докажет мне, что это плохо. Хотя, я уже не могу терпеть. Я начинаю сдаваться, ведь я тоже не вечна. Но моя любовь будет жить постоянно. Даже если и не в моём сердце, но непременно в твоём. И когда ты придёшь, ты всё поймёшь.
Как там было написана в этой твоей книге? «Но кто ты для меня, ты, никогда, никогда не узнающий меня, проходящий мимо меня, как мимо прозрачной воды, наступающий на меня, как на камень, ты, неизменно обрекающий меня на разлуку и вечное ожидание? Я опять одинока, одинока, как никогда, у меня ничего нет, ничего нет от тебя: ни ребенка, ни слова, ни строчки, никакого знака памяти, и если бы ты услышал мое имя, оно ничего не сказало бы тебе. Почему мне не желать смерти, когда я мертва для тебя, почему не уйти, раз ты ушел от меня? Нет, любимый, я не упрекаю тебя, я не хочу вселить свое горе в твой озаренный радостью дом. Но ты не услышишь моего стона, пока я жива, - только когда я умру, получишь ты это завещание, завещание женщины, любившей тебя больше, чем все другие, и которой ты никогда не узнавал, всю жизнь ожидавшей тебя и не дождавшейся твоего зова. Быть может, быть может, ты позовешь меня тогда, и я в первый раз нарушу верность тебе: я не услышу тебя из могилы. Я не оставлю тебе ни портрета, ни знака памяти, как и ты мне ничего не оставил; никогда ты не узнаешь меня, никогда. Такова была моя судьба в жизни, пусть будет так и в моей смерти. Я не позову тебя в мой последний час, я ухожу, и ты не знаешь ни моего имени, ни моего лица. Я умираю легко, потому что ты не чувствуешь этого издалека. Если бы тебе было больно, что я умираю, я не могла бы умереть.
Прощай, любимый, прощай, благодарю тебя. Все, что было, было хорошо, вопреки всему.. я буду благодарна тебе до последнего вздоха. Ничто не изменится в твоей прекрасной, светлой жизни... я не омрачу ее своей смертью... это утешает меня, любимый.»

Я начинаю подозревать, что ты не придешь никогда. Я снова и снова перечитываю твою книгу. Как мы похожи с ней! «Я горевала и хотела горевать, я опьяняла себя каждой каплей горечи, которой могла усугубить мое неутешное горе - не видеть тебя.»
Интересно, а будешь ли ты меня вспоминать, когда меня не станет. Ведь я не такое уж маленькое место в твоей жизни занимаю. Только тебе, наверное, и будет легче, если меня не станет. Вот ради чего надо умереть. Ради того, между прочим, ради чего сначала хотелось жить. А теперь вот так. Мне ни с кем не было так хорошо, и, я думаю, не будет больше. А как я радовалась сначала, что ты меня вовсе не помнишь. Я считала, что могу управлять своими чувствами и тобой. А ведь мы целыми днями были вместе. Как это трогательно. Теперь только память. Всё в моей жизни складывается в один большой мешок под названием «Память». Когда-нибудь я захочу заглянуть в него и пересмотреть всю мою жизнь, но тебя там не будет. Останется тусклый свет, и ничего больше от всех тех чувств, которые мы хранили. Ты уже про меня забыл, и очень быстро мне стало от этого не радостно. Кто-то положил память обо мне на самое дно твоего мешка, но мешок не прочный, потому что как только ты видишь меня, эта память вылезает наружу. И я так же. Знаешь, теперь мне нравится вспоминать об этом, но не как о чём-то безвозвратно потерянном, а как о самом светлом в моей жизни. Как о непримиримой борьбе. Но я всегда остаюсь с тобой.
Я остаюсь: разрывами на сердце, сделанные тупым ножом, мешками под глазами от вечного твоего недосыпа, твоей потрепанной уставшей душой… Точнее частью души.
Я остаюсь: долгими тяжелыми ночами, странными грустными рассветами, от которых хочется выть, потому что ты будешь встречать их без меня… Совсем один.
Я остаюсь: горькими, солеными, но почти не заметными слезами на твоих щеках, в одиночестве жалкой, разрушенной комнаты… Мужчины не плачут.
Я остаюсь: просто я и не уходила… Никогда.
Я была всегда…
Когда ты просыпался каждое утро, с каждым твоим вдохом и выдохом, с каждым твоим взглядом и наклоном головы, с каждым движением рук и ног. Я была с тобой…
Я была тобой. Я была твоей частью. Я была клеткой твоего тела. Просто раньше ты этого не осознавал, а, может, и не хотел осознавать.
Но я была…
И я остаюсь…
Я остаюсь: в каждом прикосновении к воде, в самой воде…
Я остаюсь: в каждом глотке воздуха, в самом воздухе…
Я остаюсь: и эта вода не даст тебе утолить жажды, а воздух не наполнит тебе легкие.
Я остаюсь, а ты утонешь во мне или задохнешься, как это было всегда…
Я остаюсь, и никто не сможет меня упрекнуть в этом кроме тебя, потому что они жили без меня, а ты просто существовал…
Я остаюсь, потому что я живу, пока живешь ты.
Я остаюсь: твоей женой, не дожидаясь тебя с работы… Твоей работой.
Я остаюсь: твоими детьми, подрастая и уходя в люди вместе с ними… И их мечтами.
Я остаюсь: твоей собакой во дворе, гуляя с тобой по вечерам… Воя на луну.
Я остаюсь: твоими сединами на холодной голове… Покрытой пеплом.
Я остаюсь… Уходишь только ты, и ты не можешь прогнать меня.
Я остаюсь…

продолжение в комментариях

@темы: мысли вслух

Comments

[Tishco]

Я пишу тебе письмо. Ты не хочешь видеть меня, ну, значит, никто меня не увидит. Я уже нашла острый предмет и ничего мне не помешает. Если завтра я тебя уже не увижу, то ты прочитаешь это:
Кто знает, что с нами будет: сгниём ли мы в земле или наша душа будет жить вечно? Прости, любимый, но я не знаю. Однако я точно могу сказать, что, уходя в мир иной, мы отказываемся от всех наших проблем, от всех невзгод и моральных, и физических. Разве это не высшее благо? Смогу ли я? Скажи мне в этом ли сила. В смерти или бессмертии. Я такая слабая… Когда человек становится сильным? Тогда ли, когда он идёт против воли Господа и умирает «по собственному желанию» или тогда, когда терпит все унижения, оставаясь в этом мире в виде раба, подопытной крысы? Разве не становится он слабым, когда не может больше бороться? А если он не может бороться, то есть два выхода, которые соответственно тоже не показывают его сильную сторону: сломаться под гнётом или отказаться от всего и умереть. Но ведь нет сил идти дальше! В этом слабость. Когда человек ломается и остаётся в этом мире – это глупо. Меня уже ничто не держит. Есть правда ещё один выход! Человек может отказаться от всего и просто уйти и скитаться, питаться «даром Божьей пищи». Как для тебя будет лучше? Я сейчас проживаю 3 выход. Я в психушке. Я ушла от мира, но от тебя нет! И теперь я ухожу и от тебя. Всё это для тебя! Как тебе будет лучше или проще! Но я так больше не могу. Просто молча смотреть на всё, что происходит в этом мире, я не должна. Я устала. Прости меня, пожалуйста, за всё. В этом мире я лишняя, я чужая. Всё, что у меня есть, это ты. Больше всего на свете я боюсь тебя потерять. И вот оно случилось. Я потеряла. Моё решение окончательно. Так будет лучше. Только представь, что ты будешь свободен от меня, от моей назойливости, от моего излишнего внимания. Только представь!
…И тогда я буду смотреть на тебя с небес. А у тебя будет уже совсем другая жизнь, другие заботы. А я буду наблюдать за тобой и думать, помнишь ли ты меня ещё, как мы познакомились, как мы любили друг друга, как не могли прожить друг без друга и дня. Но у тебя уже будет своя жизнь, жена, дети. А ведь это так замечательно. Ты будешь хорошим семьянином. Как странно сейчас говорить об этом, пока я ещё здесь в психушке и вполне жива. Никогда, никогда меня не жалей. Да, вот так и умирает любовь. Главное, что она не умерла при моей жизни. И, унося все наши чувства с собой, я всегда буду помнить о тебе, о твоей любви, а когда ты забудешь и разлюбишь меня, я буду хранить их, как самое лучшее воспоминание о моей потерянной жизни. Я не знаю из-за чего всё это, но я уверена, что это всё бессмысленно глупо, всё это вода, тёмная, быстрая река. Вот, я уже начинаю говорить всякую чушь. Видать, сознание покидает меня. На самом деле без тебя я схожу с ума намного быстрее. И я слышу, как врачи говорят о том, что снова хотят перевести меня в изолятор. Я хочу, чтобы ты меня проводил в мой последний путь, последнее пристанище. Тебя тут нет, но тебе об этом обязательно скажут. Обещай, что придешь на кладбище. Кто знает, может, и я найду свою лунную дорогу, и все мои жизненные искания будут оправданы, и все грехи прощены. Как ты думаешь, куда я попаду в ад или в рай? Вот закопают меня, иди домой и выспись.
Как-то, знаешь, и не хочется уже мир-то покидать. Кажется, столько здесь всего прекрасного, но тебя нет рядом. Как подумаю, что там я тебя не увижу, так страшно становится. Хотя, я и здесь тебя не вижу.
В моих снах за мной теперь приходят какие-то посланники смерти. Они тянут ко мне свои руки. У них такие холодные пальцы, такое ледяное дыхание. Совсем близко. Они говорят, что пора, что я могу сказать тебе ещё пару слов, а потом пора идти, иначе они вцепятся в меня своими когтями и вырвут у тебя просто так, не предупредив. Я люблю тебя, солнышко! Я ещё вернусь к тебе. Надо только верить. Ты дождись меня, и я приду.

tbe

[Tishco]

Ты приходишь поздно ночью. Я думаю, что это обход и не открываю глаза. Сразу после обхода я собиралась «уходить». Но, когда обход странно присаживается привычными движениями ко мне на кровать, я понимаю, что это ты. Моему ликованию нет предела. Я сразу забываю всё. Я буду претворяться и слушать тебя снова. Но ты слегка касаешься меня рукой:
- Проснись
- Что ты здесь делаешь?
- Навестить пришел
- Кто теперь мой лечащий врач? Ко мне никто не приходит кроме санитаров.
- Ну, я точно не твой лечащий врач.
- Время посетителей прошло.
- Я должен рассказать тебе кое-что. Видишь ли, мне очень важно, чтобы ты меня выслушала.
- Я слушаю.
- Нет, я лучше покажу.
И вот тут началась паника. Всё бы было хорошо, но у него были такие красивые крылья, что я просто не могла отвести от них взгляд. Они казались невесомыми, а он казался таким свободным, легким, неподвластным стихиям. Он сказал, что на самом деле он – мой ангел. Что теперь он позаботиться обо мне, что теперь мне больше не о чем волноваться. А я сидела на кровати, и не могла отвести от него взгляд. И эти крылья… Они казались бесконечными. Они как будто были сделаны из света, а не из перьев.
Была одна проблема – ангелу запрещено любить своего хозяина. А он любил меня. Всегда любил. Когда я только родилась. Он рос вместе со мной, и со мной мечтал состариться. Он это знал, а я мирно росла и не подозревала, что у меня есть он. Он просто следил за мной, но не трогал и не вмешивался в мою жизнь. Но однажды, он просто не смог. Шаг за шагом он старался быть ко мне всё ближе. Даже пришел работать сюда специально, потому что знал, что я сожалению попаду сюда, когда он умрет. Но он не умер, он просто на время улетел. И вот, он пришел за мной, чтобы освободить.
Господи! Какой он красивый! Но самое главное – у него за спиной такие легкие, пушистые, нежно-белые крылья, что хочется их целовать. И я поняла, что в этом небесном создании заключается вся моя жизнь. Мне хотелось открыть ему всю душу.
Он знал, что на нём лежит вето, и тогда он решил подарить мне крылья, чтобы не разлучаться никогда. И мы освободились.
Я проснулась и первое, о чем я подумала, было то, что я всё-таки смогла уснуть, хотя собиралась сегодня помирать. Но мысли о смерти так быстро покинули меня, что я даже чувствовала ощутимую пустоту. Зато теперь я точно знала, что я увижу его. Что я увижу его даже уже сегодня. Я встала, смяла дурацкое письмо и стала ждать. Но посидев немного, я решила снова лечь. Что-то мне говорило о том, что лучше опять претвориться, что я сплю.
Сон повторялся. Это было даже иронично. Когда я услышала, как ты зашел, я приготовилась даже к твоим крыльям. Но ты не разбудил меня, а просто сел рядом и начал говорить:
- Я так давно с тобой не разговаривал. Я скучал и сходил с ума. Я растратил все свои силы, их больше не осталось. И в моей душе теперь темно. Кругом темно и страшно. Я уже полгода не видел света…и не хотел видеть. О, как я мечтал дотронуться до солнца и…обжегся. Глупая чёрная птица сидит у меня в груди и не даёт покоя. Она расправила крылья и давит на грудь с такой силой, что рёбра начинают скрипеть и жалобно ныть. Чёрная, совсем чёрная, такая же, как моя судьба, птица разбросала крылья в моей голове, заставляя думать только об одном. Крылья шуршат, они не успокаиваются, то колют, то щекочут. Становится больно до смерти. Имя птице – одиночество. Мне хочется кричать, чтобы всё это закончилось, но птица… Она не отпускает. Только сейчас здесь с тобой мне легко.
Когда-то в моем сердце появился огонь. Он сочился отовсюду, и я готов был поделиться своим светом, радостью, счастьем со всеми. Я начал лечить людей. Я отдавал им всё. Но именно ты зажгла огонь. Я испугался тогда, потому что это действительно походило на сумасшествие. Я будто помнил, но в тоже время не было этому никаких доказательств. Я и сейчас не знаю, где правда. Я убежал от тебя и твоего огня. Но, как и бывает в грустных сказках, это оказалась всего лишь вспышка огня. Она была недолгой и вскоре угасла. Но этот огонь настолько разогрел мою душу, что просто не мог исчезнуть бесследно. Я не знал, как его вернуть, но без него я уже не мог. Я долго искал источник этого живительного огня, но не находил. И теперь я понимаю, что это была ты. Все эти полгода я искал замену. Но искал её, возможно, не там, где нужно. Я искал её в людях, в вещах, в работе, даже в деньгах, но ничто не могло заменить мне тот огонь, неиссякаемый и жаркий, из самого сердца.
Тогда я и начал сходить с ума. Мне снилось, что я убиваю тебя, снова и снова. Пустота в моей душе исчезала и на её место становилась новая неведомая мне до сих пор сила, которая поглощала всего меня. Она была похожа на бурю, на океан, на что-то вечное, бурлящее, резвое и свирепое. Мне было всё равно, что это, лишь бы пустоты не было. Совсем. Она наполняла меня до краёв.
Когда, наконец, моё тело переполнилось этой массой, я забыл про огонь, про жизнь, про себя, про всё на свете. Во мне не осталось больше чувств, всё исчезло. Глупо было оглядываться назад, когда позади нет ничего. И вот моя душа освободилась. Я получил то, чего хотел больше всего в жизни: я перестал думать о тебе, как о реальности.
Но это начало убивать меня изнутри. Я понял, что человек становится зверем без сердца, которое у меня отняли, и без огня, который смог бы ещё заполнить моё сердце. Осознание было болезненным. В мою голову лезли мысли, всякие разные.
Много, много времени прошло перед тем, как я снова стал что-то понимать и вернулся к работе. Теперь я снова твой лечащий врач. Видишь ли, официально у меня был бессрочный отпуск. Я сам лечился, только за границей в частной клинике и под вымышленным именем. Ты можешь себе представить, что врач лежал сам в психушке? Этого нет в моем деле, поэтому я возвращаюсь к работе. Об этом никто никогда не узнает, кроме тебя. Можешь позлорадствовать теперь. Я знаю, что ты не спишь. Ты никогда не спишь, когда я прихожу.
- Да, я никогда не сплю
- И всё? Это всё, что ты хочешь мне сказать?
- Нет, но на сегодня, я думаю, хватит
- «Я поведаю тебе всю мою жизнь, которая поистине началась лишь в тот день, когда я тебя узнала. До того дня было что-то тусклое и смутное, куда моя память никогда уже не заглядывала, какой-то пропыленный, затянутый паутиной погреб, где жили люди, которых я давно выбросила из сердца.»
- Это из книги?
- Часы приема как обычно по расписанию
Ты резко встаешь и уходишь. Даже не посмотрел на меня. А что я могла тебе сказать?

tbe

[Tishco]

Я снова поймала его. И он так легко мною завладел. Я даже не сразу поняла, что я уже в его сетях. Ах, как хорошо мне без него было, как легко. Я не думала о завтрашнем дне, жила только тем, что есть и искренне радовалась этому. После сегодняшнего сна я поняла, что буду жить, и ты спасешь меня снова. А теперь всё сначала. Снова он прокрался ко мне в душу. Меня ничто так не мучило. Когда я была слаба, я просто плакала, может, даже иногда рыдала, но главное, что всё то, что я собирала, выливалось, уходило от меня вместе со слезами. Мне становилось легче, я становилась нежней и послушней. Что поделать, я привыкла плакать. Я знаю, что если боль, которая постоянно собирается в моей груди, не будет вырываться наружу, то мне некуда будет её деть. Она начнёт оседать во мне, и тогда я стану злой, необщительной, ужасной.
Всего несколько часов прошло, и я поймала его. Поймала нечаянно, независимо от своей настроенности на каменное сердце. Разве я виновата в том, что люди так легко привыкают к хорошему - к свободе. Нет, зачем же! Все грехи мира и так лежат на мне мёртвым грузом, а теперь я поймала... Страх. Самое отвратительное слово. Сильная женщина не должна бояться. А я так слаба. Но я исправлюсь. Я только сейчас поняла, почему я перед тобой слабею. Потому что люблю, даже теперь. Потому что полностью подчиняюсь тебе, потому что боюсь тебя обидеть или огорчить.
Для чего любовь вообще, когда потом один выход страх. Хотя почему потом. Страх есть с самого начала. Да, в таком прекрасном, легком чувстве, которое позволяет летать и ощущать себя счастливым, опорная точка – страх. Сначала мы боимся, что не понравимся, потом боимся сделать что-либо не так, боимся опоздать, сказать лишнее слово, подарить плохой подарок, уделить недостаточно внимания, приготовить не так, не помочь в то время, когда помощь так нужна близкому человеку, принять или отказать в предложении руки и сердца, не понравится его/её маме. Этих проблем сотня. А теперь ты просто меня не помнишь. Это хуже всего. Нет, ты теперь просто сошел с ума. И после всего этого ты боишься расстаться со мной. Я возвращаю тебя к реальности. Но знаешь ли ты, что такое реальность? И тебя вылечат, и меня вылечат. И впоследствии этот непонятный и никому ненужный страх перерастёт в наглость и уверенность в завтрашнем дне, а точнее уверенность в том, что завтра будет лучше, чем вчера. Но завтра может вообще не наступить!
Ты заходишь тихо, как обычно. Я даже не замечаю тебя сначала, потому что всё думаю о том, как я боюсь тебе сказать что-нибудь. Как я боюсь сказать тебе правду.
Никакого доброго утра, ты просто садишься рядом, молчишь и смотришь.
Я не выдерживаю первая:
- Хорошо, я тебе сейчас расскажу твою историю. Ты приходишь сюда, чтобы отдохнуть. Садишься на мою кровать и глядишь на меня бездумно слепыми, воспалёнными глазами. Тебе становится тяжело от жизни, и те радости, которые могли раньше как-то смягчить твоё временное пребывание на этой грешной планете, уже давно не радуют. У тебя уже давно не спрашивали, зачем ты постоянно ходишь ко мне. Ты просто приходишь. Сначала этого никто не видел, потом возмущались, потом перестали обращать внимание. В твоем внутреннем мире без меня царит мрак. Ты давно устал от этой жизни, от работы, от ненужного свободного времени, которое и потратить-то не на что. Твоя жизнь сера, и ты больше не хочешь с этим бороться. Ты так боялся этого, как прирождённый консерватор, опровергал все новые идеи, знакомства – всё то новое, что могло бы с тобой случиться. А зачем это всё? Для чего? Чтобы снова показать, какой ты слабый и неспособный? Отчаянным героем чьей-то жизни ты не стал. Ты по-прежнему один, да и не нужен тебе уже никто. Ответ этому – равнодушие. Ты вообще больше не размышляешь, считая, что всё это ведёт к переменам, к переосмыслению жизни. А ведь если начнёшь перебирать всё то, что было, начнутся воспоминания, появятся силы вершить и верить. Поэтому не стоит загружать голову, зря переводить серое вещество. Всё это вред. От этого только тяжелее становится. Ты больше никому не сделал ничего плохого, кроме себя и ничего хорошего тоже. Как-то это всё прекратилось в одно мгновение, просто по нелепой случайности. Говорят – несчастный случай. Так, наверное, и кончается жизнь. Ты остался один, без мыслей, без радости. Ты почти не спал, вспоминал, думал, голова пухла от воспоминаний. Ты жил прошлым. Но ты меня так и не вспомнил.
- Это всё, что ты хотела мне сказать?
- А что я должна тебе сказать? Что на самом деле мы давно с тобой умерли? Что тогда на море, когда наша лодка перевернулась, мы оба пошли ко дну, и нас никто не спас? Это ад. Это наш ад! Ты никогда не вспомнишь меня, пока не поймешь, что умер.
И тут всё вокруг исчезает.

Я не понимаю, где я нахожусь. Передо мной подоконник. Внизу люди. У меня нет тела…
Сколько времени прошло? В голове только какие-то мысли. Но они по-моему не мои. Я умерла? Да, я давно уже умерла, я знаю. Но почему я здесь? Всё это странно.
А мысли... Мысли беспрерывным потоком скользят по мозгу, не давая времени отдохнуть. И нельзя уже, как раньше, взять и отключиться, уснуть. Нельзя! Теперь уже никуда не деться. А жаль… Наверное, так было бы легче. Но что я могу теперь, сама виновата. А я ведь была убеждена, что «такие» попадают в Ад. И я была в аду. Я видела свой ад. Там ты не знаешь и не помнишь меня. И не хочешь помнить.
Я забыла, как ты выглядишь. Нет! Теперь и я забываю тебя. В голову лезут мысли, чужие мысли. Они блокируют мои воспоминания о тебе. Мысли не дают возможности ни на минуту забыться, только я начинаю думать о чём-то постороннем, как на меня, словно стая ворон, налетают эти бредовые идеи, и я снова и снова пересматриваю, передумываю свою жизнь, ещё сильнее пугаясь того, чего натворила. А моя ли это жизнь?
Мысли твердили о том, что я убила себя. Но как? Я ведь точно помню, что мы разбились в лодке. Наверное, я что-то перепутала. Это не моя жизнь. Где море? Голова шумит. В голове шумит море. Нет, в голове шумят мысли. Чьи это мысли? Чьи?!
Почему здесь нет никого? Почему никто не поговорит со мной?

tbe

[Tishco]

О, боже! Сколько времени прошло? Год? Два? Я уже не знаю. Я уже ничего не помню. Я, наверное, приросла к этому подоконнику. Я никуда не могу от него отойти. Я смирилась уже. Если я умерла, то почему я здесь?
Мысли убедили меня в том, что я – самоубийца. Море, больница – это не моя жизнь. Моя жизнь была другая. Но я не помню какая. Знаю только, что я сама с ней рассталась. Вот бы ещё понять, почему.
Как же я устала. Хватит. Довольно! Но это грех, и как ни верти, мне за него расплачиваться самой. В голове постоянно мысли. Я их ощущаю уже физически. Они, как насекомые жужжат над головой, а те, что посмелее, в наглую пролезают под кожу и закапываются в черепную коробку, и я чувствую, как они там скребутся, не давая покоя. И у меня нет мухобойки или ещё какого-нибудь оборонительного предмета, все попытки отогнать их от себя заканчивались неудачей. А значит, исход битвы решён, и надо бы смириться. Но я не могу, я не помню, я не понимаю. Как дальше жить? Я понимаю, что не живу уже, конечно, это сразу стало ясно. Ведь у меня нет тела. Я себя не вижу, я только чувствую и слышу. И это так больно. Если бы я была жива, сейчас, наверное, я бы получила инфаркт или инсульт. Я схожу с ума, опять…

Я замечаю, что периодически отключаюсь от реальности. Я не сплю, я не могу спать. Но мой мозг, как будто отключается на время. Может, это передышка?
Я уже ни о чем не жалею, я со всем соглашаюсь, я принимаю эту боль. Одна беда – одиночество. Одной всё переживать труднее. Хотя…
Я снова схожу с ума. Снова, как тогда в больнице. Я схожу с ума. В голове не хватает места, кажется она сейчас взорвется. Как же я всё это ненавижу. А больше всего я ненавижу себя. Я ведь сама позволила такому произойти. Но как, когда, где? Ааа, неизвестность просто убивает! Всё, что от моей прежней жизни осталось, - это подоконник! Подоконник! Зачем он здесь, этот подоконник? Цепляюсь за него, пытаясь вырвать с корнем. Нечего не получается. Тела-то нет. Как я устала. Больше не могу.
И тут до меня доходит простая мысль: я помню тебя. Я помню тебя! Боже, я не видела тебя уже…миллион лет. Я помню тебя? Почему я раньше о тебе не думала? Наверное, мне не давали возможности.
А теперь я вспомнила. Я бы теперь многое отдала, чтобы тебя увидеть. Последний раз я видела тебя в больнице.
Я вспомнила твою книгу. Как там было красиво написано про любовь! «С этого мгновения я полюбила тебя. Я знаю, женщины часто говорили тебе, своему баловню, эти слова. Но поверь мне, никто не любил тебя с такой рабской преданностью, с таким самоотвержением, как то существо, которым я была и которым навсегда осталась для тебя, потому что ничто на свете не может сравниться с потаенной любовью ребенка, такой непритязательной, беззаветной, такой покорной, настороженной и пылкой, какой никогда не бывает требовательная и - пусть бессознательно - домогающаяся взаимности любовь взрослой женщины. Только одинокие дети могут всецело затаить в себе свою страсть, другие выбалтывают свое чувство подругам, притупляют его признаниями, - они часто слышали и читали о любви и знают, что она неизбежный удел всех людей. Они тешатся ею, как игрушкой, хвастают ею, как мальчишки своей первой выкуренной папиросой. Но я - у меня не было никого, кому бы я могла довериться, никто не наставлял и не предостерегал меня, я была неопытна и наивна; я ринулась в свою судьбу, как в пропасть. Все, что во мне бродило, все, что зрело, я поверяла только тебе, только образу моих грез. Ты был для меня - как объяснить тебе? - любое сравнение, взятое в отдельности, слишком узко - ты был именно всем для меня, всей моей жизнью. Все существовало лишь постольку, поскольку имело отношение к тебе, все в моей жизни лишь в том случае приобретало смысл, если было связано с тобой. Ты изменил всю мою жизнь.»
В голову снова приходят какие-то посторонние мысли. Это что? Это…это мои похороны? Что ты здесь делаешь? Хм, красивые цветы. Это на самом деле мои похороны? Какая глупость. Как много народу… Ты стоишь далеко от общей массы. Правильно, ты же не они. Красивый, только грустный. Мой лечащий врач пришел ко мне на похороны… Здесь тоже говорят о том, что я себя убила. Может быть, ты знаешь, почему? Тебе больно? Тебе больно… Прости…
А ведь я любила тебя… Так любила, что не видела жизни без тебя, ничего не видела. Ты был единственным моим сокровищем, и я была горда тем, что заслужила тебя. «Значит, жизнь не прожита зря, если со мной такой человек». Ты не помнишь меня, но я помню теперь всё, что было. Мы строили планы на будущее, вместе мечтали. Нам было просто хорошо вместе. Без разницы разговаривали мы или молчали, нам было хорошо. Это молчание скрывало в себе настоящий взрыв любви и счастья. У нас всё было так хорошо, так замечательно, как в сказке. Больше всего я боялась тебя огорчить, потому что я была слишком многим тебе обязана.
А ты любил меня? Да, конечно, раньше ты любил меня, когда помнил. Любил всем сердцем, любил всем разумом, любил всей душой, любил, как только мог. И эта любовь способна была разорвать все цепи, все узлы, разрушить все притирки, отогнать беду или просто укутать всех нежностью. Но она не разрушила забвения. Ты забывал обо всём, забывал всех на свете и себя в том числе, потому что это мешало тебе быть со мной. А ведь ты хотел вспомнить, ты хотел думать обо мне так, как думал раньше. Но ты не знаешь меня теперь. И думал ты только о моих рассказах. А как было раньше? Не было ни минуты, чтобы остановиться, подумать о себе, вспомнить об окружающих. Вокруг, на земле и на небе – везде для тебя была только одна я. И больше ничего для тебя не существовало в этом мире, да и в том тоже. Если мы и разлучались, то ты во сне летел ко мне на крыльях, и мы вновь становились неразлучны. Твои глаза, эти прекрасные голубые глаза, зеркало души… Они так пристально смотрели на меня, я чувствовала, как они любовались мной днём и ночью, каждую секунду, каждую минуту – постоянно. Они пронизывали всё моё существо. Они всё знали, они были способны понять и простить, в крайнем случае, просто забыть. И ты просто забыл. Твоя улыбка… Такая красивая, открытая и почти прозрачная никогда не сходила с твоего лица, говоря о том, что скоро всё наладится, что всё будет хорошо. Она всегда могла меня убедить, вселяла мне уверенность, и просто позволяла гордиться тем, что эта улыбка принадлежит мне и никому другому. Только мне. И я бежала к тебе из забытья, и я рвалась навстречу, надеясь, что наша любовь разрушит границы памяти, готова была отдать всю свою любовь, всю свою душу, всё своё существо, всё на свете ради тебя. И я была уверена, что ты заслуживаешь всего этого. Я считала тебя своим богом. А теперь хотя бы одним глазком увидеть тебя, хотя бы на миг.

tbe

[Tishco]

Я снова в кровати. Я снова в больнице. Ты снова сидишь рядом. Протягиваю к тебе руку, ты убираешь её и тихо говоришь:
- Теперь я помню тебя. Так часто мы ошибаемся в своих мыслях и словах, сказанных сгоряча. Кстати, эти слова мы тоже считаем умными мыслями, и никто не в состоянии нас переубедить в бесконечной нашей правоте и молодости, которую дарует нам жизнь. Но молодость проходит, и на смену расцветающей внешности, приходит не менее благоухающий разум, который больше не позволяет совершать необдуманных поступков. Как говорил один мой знакомый: обсыпаться гравием. Гравий впоследствии сменяется ровной дорогой без кочек и ям, и в твой дом и разум входит великое слово – семья, которое, в принципе, значит очень много. И это не обязательно любовь или родство душ. Я так думал раньше. Всё не будет, как раньше. А как это собственно, «как раньше»? Раньше я был просто помешан на тебе. Сидел под дверью, писал стихи, бежал к тебе ночью за тридевять земель, чтобы только увидеть тебя. Каждую свободную минуту я отдавал тебе. Я, в принципе, отвал тебе всего себя.
А потом мне захотелось покоя. Может быть, и с тобой, но покоя. Может быть. Теперь это «может быть» совсем даже и не больно. Теперь это школа жизни. Теперь не пугает даже бессмертное никогда. Хотя, подумав об этом, во мне просыпаются отголоски старого, и хочется вцепиться в тебя руками и зубами, кричать и реветь, но не отдавать, не отпускать, иначе никогда.
Но на душе уже так спокойно, что теперь её может расшевелить только какое-либо потрясение. Глобальное. Это совсем банально и ужасно. С нами всё потом стало банально и ужасно. Я помню, как потом всё стало плохо в наших отношениях. Я помню всё, это ты не помнишь многого. Ты не помнишь плохого.
Любовь больше не трогает моё сердце. А зачем она вообще в принципе нужна эта любовь. Страшное слово, которое подчиняет себе всё существование, которое съедает душу. Оно на самом деле хуже дьявола. Он хоть подписывает контракт, даёт взамен желание. А любовь. Что она даёт? Ничего ровным счётом. Она не даёт вечного блаженства и счастья. Просто борьба. И самое страшное, что в этой борьбе никогда не побеждает дружба, и тем более любовь. Нет, побеждает самый стойкий, и именно он решает, могут ли ваши отношения продолжаться дальше, примут ли они дальше характер борьбы, или теперь станут тихими и безоблачными. Но тихими и безоблачными они становятся редко. Всякая взаимная любовь приводит к помешательству умов и неспособности контролировать свои действия. Всё идёт по накатанной схеме. В конце – финиш. Ромео и Джульетта. Не могут два нормальных человека без физических отклонений по уши влюблённый друг в друга, не отдающие себе отчёт в действиях своих, ибо ими правит любовь, жить долго и счастливо.
Я подумал над этим и понял, что больше не хочу любить. Я хочу отдавать отчёт своим действиям. И тогда я в первый раз умер.
- Умер?
- Да, я отключился, я лежал в комме неделю, так же как и ты. И вот там мы с тобой встретились снова. Только ты помнила меня, а я нет. Я был твоим лечащим врачом, я консультировал тебя. Сначала я просто работал и слушал. А потом в голове сработал переключатель, и я стал понимать, что всё это я слышу уже не в первый раз, но я не мог вспомнить. Тогда я начал срываться. Я не спал ночами, не ел, я только приходил к тебе по утрам и разговаривал с тобой. Но ты мне никогда не отвечала. Это потом я уже начал замечать, что на самом-то деле ты не спишь. Но всё равно я только с тобой мог говорить, ты была мне необходима. А когда ты пересказала мне тогда все мои мысли, я просто испугался. И тогда я умер второй раз, но не так. Я умер морально. Я лежал в больнице без мыслей абсолютно, но со временем понял, что ты мне нужна, и я вернулся к тебе. Знаешь, на самом деле, мы тогда так и не вышли из коммы. На самом деле мы оба мертвы.
И тут только я поняла, что сделала. Я убила человека, просто уничтожила, не дав возможности даже поразмыслить, пожить, завести семью и детей. Только я во всем виновата. Ты хотел нормальной жизни…
Наверное, от меня тебе достались такие бледные руки и такие слабы нервы. Наверное, из-за меня ты хочешь всё быстрее забыть и больше никогда туда не возвращаться. Наверное, это не твой почти угасающий, тревожный и обреченный взгляд, который должен отражаться в зеркале, когда я смотрю в немое стекло.
Наверное, это всё из-за меня.
Наверное, я слишком мало обращала на тебя внимание и совсем забыла, что ты тоже здесь. Я даже не осознавала, что тебе тоже больно, что ты тоже страдаешь. Наверное, поэтому ты продолжаешь прятать себя от мира, хотя в этом уже нет смысла. Это всё потому, что я сама пряталась от людей, пыталась закрыться в себе.
Наверное, я просто не осознавала твою значимость в моей жизни. Твою значимость во мне в целом. И теперь из-за меня в тебе сухое безразличие к жизни и глупая вера в одиночество. Оно всегда было со мной, преследовало, сопровождало, провожало взглядом, ждало. Всегда только оно. Это одиночество так крепко засело во мне, что даже ты считаешь его теперь своей необходимостью.
Наверное, это из-за меня ты плачешь по ночам и днем, пока никто не видит, потому что из-за меня ты не любишь показывать свою слабость на людях. Из-за меня ты гордый и одинокий. Из-за меня ты такой, какой есть. И если тебя не принимают такого, то и ты не принимаешь никого.
Наверное из-за меня у тебя такие громкие мысли, потому что всё твоё существо кричит о боли, потому что по-другому ты не можешь, по-другому плохо. Вслух никому ничего скажешь, потому что не поймут. Остается только мысленно кричать, и неосознанно выражать эмоции только глазами, потому что глаза уж точно не спрячешь. Зато их можно опустить. И это тоже из-за меня.
И теперь у тебя нет выбора, так же как и у меня когда-то не было выбора.
Ты бродишь бездумно по грязным улицам. Грязным из-за того, что их наполняет сброд. Даже если при этом вычищен асфальт до белизны, даже если светит солнце и отражается от витрин магазинов, тебе всегда кажется, что темно и пасмурно вокруг. Что в этом мире никогда не было света, и уже, наверное, никогда не будет. Свет закрылся от тебя, как ты от мира. Потому что у меня внутри тоже всегда было темно и пасмурно. Это всё из-за меня в тебе, это я всё для тебя испортила.
Наверное, из-за меня ты не можешь видеть своё отражение, потому что слишком больно смотреть на то, что ты с собой сделал. На то, что я с тобой сделала. Теперь у тебя бледное лицо. Глаза больше никогда не улыбнуться и единственное, что ты можешь в них увидеть – это отчаяние. Отчаяние, которое лезет отовсюду, от которого никуда и никогда не убежать. Оно отдается эхом от стен, потолка и пола, от воздуха и резко врезается в мозг. Воздух вокруг как плотная пелена, через него не проходят хорошие мысли. Только то, что хочется задушить в себе, изгнать эту боль. Но она не уходит, она привязана к тебе, потому что я её к тебе привязала.
И ты пытаешься от всего этого скрыться, убежать, забыть. Но это невозможно. Это будет всегда с тобой, как и со мной.
Ты считаешь, что не создан для этого мира. А для чего ты вообще создан?
Это не ты, ты не живешь, как обычные люди, ты – патология. Ты ошибка создателя, если такой имеется. И такие ошибки исправить нельзя. Программа запущена. Ты – это я.
И ты пытаешься меня обмануть, переубедить, но ты не можешь врать себе, хотя очень хочешь научиться, чтобы верить, что ты живешь по-настоящему.
Наверное, поэтому ты пытался ходить, дышать, спать, думать. Ты пытался делать то, что должен делать нормальный человек. Но ты – не человек. Ты – плод моего воображения. Я – плод твоего воображения. Я – твоя жизнь и твоя смерть. Я – это ты.
Я возвращаюсь в реальность не скоро. Мысли заполняют. Ты рядом, и когда я прихожу в себя, ты тоже заполняешь меня вместе с моими мыслями. Я не увидела твоего тела. Вместо этого был только призрак. Я не увидела своего тела. Подо мной снова был только подоконник, но на этот раз ты тоже был со мной. Я заглянула в твои глаза. Просто так по привычке, пытаясь найти ответ на несуществующий вопрос. Куда делся тот огонь, та живость, та нежность и уверенность? Куда?! С лица стёрлась улыбка, вместо неё там была тонкая нить губ, которая ничего не выражала. Что же это? Как могло это произойти? Неужели я во всём этом виновата? Мне становилось всё страшнее и страшнее. С каждым его словом меня как будто вбивало в подоконник. Это был уже не ты. Но кто же это был? Потерянный, совершенно заброшенный дух, не видящий боле смысла ни в чём, что его окружало. Ты, как верный раб, последовал за мной так далеко, и тоже упал, тоже погиб. Я мечтала видеть тебя постоянно, говорить с тобой, умереть вместе с тобой! Что ж, моя мечта сбылась. Но это больше меня не интересовало.
Когда мы увидели друг друга, каждый был поражён и испуган, каждый был разочарован. Стало всё ясно, стало предельно ясно, что любви больше нет. А что может быть хуже, чем потерять любовь? Мы смотрели друг на друга, но ничего больше сказать не могли, зная, что впереди нас ничего уже не ждет. Мы умерли. Мы умерли даже не на лодке. Мы умерли здесь. Каждый понял свою ошибку, каждый осознал всё, что было там на земле.
- Так почему ты тогда попала в больницу?
- Это была не больница, это был ад!
- У каждого свой ад.
- Ты прав, ты всегда прав. А какой был ад у тебя?
- Даже в аду я был с тобой. Я просто тебя не знал
- Романтика. У нас был один ад на двоих.
- Да, мы, наверное, всегда будем связаны.
- Тебя это пугает?
- Нет
- А мне от этого грустно.
- Ты хотела быть со мной даже тогда, когда знала, что я тебя не помню, что я уже другой человек. А теперь тебе грустно?
- Я хотела. Ключевое слово – хотела
- Да, и я когда-то хотел. Ты ведь добровольно сама пошла в больницу?
- Да, я добровольно без тебя спустилась в ад
- И что же ты делала там?
- В аду?
- Да
- Лечилась
- Вылечилась?
- Да
- Отчего лечилась-то так долго?
- От людей…

конец

[*Осень*]

Браво)))))))))))))
Спасибо Вам большое.

[Tishco]

Ух, ты. В зобу дыхание сперло...
Получить от вас комплимент для меня выше всех похвал. Чесслово))))
Спасибо вам, что обратили внимание))))

[*Осень*]

Tishco А что я такая страшная?
Упс! Я тоже новичок и тоже такая же как Вы.
Это Вам спасибо.
(Ко мне можно на "ты")

[Tishco]

Почему же страшная? Наоборот, я просто поклонница ваша sorry твоя))))

[*Осень*]

Tishco Я твоя поклонница. Пиши еще, и с удвльствием прочитаю))))

[Tishco]

я в основном стихи пишу. Ну, допустим так:

Осень в городе разбросала
Рзноцветным узором листья,
В лужах памяти расписалась
Незаметной осенней кистью;
Осень в городе - краски смяты,
Всё в одном бесконечном где-то:
Ярко-красная, как закаты,
Нежно-желтая, как рассветы.
Ничего у меня не спросит,
Жизнь изменит потоком ветра.
Лету я задала вопросы,
Осень выдала мне ответы,
В нашем городе всё застыло -
Бесконечность момента просит,
Пусть останется всё, как было,
В нашем городе снова осень.

Экспромт)))) Надеюсь, не сильно коряво, ну я так, для примера

[*Осень*]

Очень красиво))) Спасибо.
Это не экспромнт, но сейчас я пишу редко но вот:
Доска объявлений


Потеряли любовь,
Как звучит нелепо,
Словно мы не нашли
Что-то важное вновь.
На доске объявлений:
«Потерял документы».
Но никто не пишет:
«Потеряли любовь».
Нам не грустно, не весело
Нам все равно
И собрав чемоданы,
Молчим мы нелепо
Потеряли любовь
В бесконечной толпе,
И теперь нам вдвоем
И не грустно, не весело.

А утощить можно?

[Tishco]

мне понравилась очень твоя идея. я прошу прощения, наверняка я сейчас тебя обижу, но у тебя немножко неровный слог. прости, прости, прости....
просто я пишу стихи лет с 7-8, и я такая консерва в этом плане. мне понравился стих, люблю такое, когда это не похоже на банальщину.
а насчет утащить - конечно, в чем проблема. могу ещё что-нибудь показать.
и прости ещё раз, я так не хочу тебя обидеть, просто, блин, я своей прямотой многое порчу *бьюсь головой об стену*

[*Осень*]

Tishco Я не обиделась. Я знаю, что не ровно и коряво. Я так ж все знаю и пр фики и про повторы и обрывы фраз))) Не обидешь ни на грош))) Я и не показываю по этому. Это посто для себя и пары друзей)))
Конечно хочу покажи. Меня, кстати Ира зовут. Можно Иришка)))) Очень приятно познакоиться)))

[Tishco]

Но мне правда понравилось, да и не кори себя так, не так уж и коряво))))
Очень приятно Иришка))) Меня зовут Оля, но все называют меня по фамилии - Тышко. Я уже к этому привыкла, и даже нравится: Оль много, а Тышко - одна))))
Это, скорее всего, прозвучит пафосно и грубо, но я когда училась в 11 классе, отправляла стихи на всероссийский конкурс и получила 2 место. Да, это было давно. А ты очень хорошо пишешь. Я вот не могу нормально писать прозу, всё время чего-то не хватает, и то, что я твоя поклонница - это не шутка))))
у меня стихи разбиты по темам, выбирай: есть новые (этого года), поэт и поэзия, пророк, любовь и в поисках смысла.
А можно я совсем обнаглею и попрошу тебя рассказать что-нибудь о себе?

[*Осень*]

Tishco Оля, конечно можно))) Я люблю про любовь. Покажи, пожалуйста?
А что про себя рассказать? Не вопрос. Я взрослая тетя, пишушяя всякую хрень ужеполгода. Вроде все. Если что хочешь спросить не стесняйся, я отвечу))))

[Tishco]

ну, мне было бы интересно узнать твои интересы, хобби, короче, чем любишь заниматься, что читаешь, короче, мне интересно всё))) Я такая глупая, наверное, просто я не знаю, что спросить, и мне интересно с тобой и вообще... Блин, просто общение с новым человеком всегда поднимает мне настроение))))
Так, ммм, про любовь. Ну, пусть это:

Мне хотелось бы боль разделить пополам,
Чтобы ты смог дышать без стесненья в груди,
Я тебя никому никогда не отдам,
Я тебе докажу – всё ещё впереди,
Мне хотелось бы молча касаться волос,
Изучать тебя мягким движением рук,
Чтоб исполнилось всё, что тогда не сбылось,
Чтобы ты для меня был чуть больше, чем друг,
Мне хотелось бы видеть тебя каждый день,
Тихим эхом шаги за тобой повторять,
Превратиться в твою бесконечную тень,
В красоте твоих глаз вновь себя потерять,
Мне хотелось бы кровью вращаться в тебе,
Чтобы не расставаться с тобой ни на шаг,
Чтоб забыть о себе, о проклятой судьбе,
Чтобы в теле твоем билась наша душа,
Мне хотелось бы солнцем светить для тебя,
Ты один заслужил бы земное тепло,
Согревался и думал, не зная меня,
Что тебе одному в этой жизни везло.
***
Не исполнив святого пророчества,
Мы не можем быть более связаны,
Грелись мы у костра одиночества,
Мы друг другу ничем не обязаны,
Мы друг друга с тобою не поняли,
Мы друг друга с тобою не создали,
Потерялись, разбились, не вспомнили,
Разбежались с чужими паролями,
Я списала всё на сумасшествие,
Ты на то, что так часто случается,
Мы с тобою убили прошедшее,
Мы с тобой воскресили отчаяние.
***
Мы стали выше на ступень,
Но нам на ней не удержаться,
Мы вновь проваливаем шансы,
Мы не отбрасываем тень,
Мы потерялись в темноте,
Нам не найти уже друг друга…
Тебе – как верная подруга
И как жена, но не тебе…
Ты опоздал родиться вновь,
И жизнь прожить со мною снова,
Теперь я к этому готова,
Но ты, я вижу, не готов,
Мы много поняли тогда,
Но я тебя не возвращала…
Тебе, как ангелу, прощала,
Тебя, как дьявола, кляла…
И вот пора всё прояснить.
Ступени лопались под нами:
С такой мы скоростью шагали,
Что невозможно объяснить.
И мы упали, и опять
Ступени содраны и смяты,
Теперь нам всё с тобой понятно,
И мне не хочется терять,
Но все мосты мы вновь сожгли,
Наверное, так было нужно,
Мы сохранили наши души,
Но только жизни не спасли.
***
Мы с тобой – облака в панораме,
Мы с тобой – позабытые роли,
Мы с тобою живем в мелодраме,
Мы с тобою – два главных героя,
Мы с тобою как два пилигрима
Задержались у края долины,
Знаешь, наши герои погибнут,
Не дойдя даже до середины,
Нас из книги с тобой написали,
Не додумав финальные сцены,
Только нам ничего не сказали
Про обманы, про ложь и измены,
Нам уже не начать всё сначала,
Нам с тобой не закончить сценарий,
Ты не знаешь, что я не сказала,
То, что должен понять ты в финале.
Прочитав до конца эту книгу,
Я не верю в хорошее больше.
Если наши герои погибнуть,
Я хочу, чтобы титры шли дольше…
***
Ну вот самая попсовая попса про любовь, это из новых. таких у меня навалом, и все они грустные получаются. надеюсь, не разочарую))))

[*Осень*]

Оля, чтобы не повторяться, вот здесь немного обо мне, ну и мои драбблы (если ты читала) все обо мне)))

osen444.diary.ru/p98778299.htm
А стихи сейчас прочитаю)))

[Tishco]

Аааааа! Я не могу посмотреть(((((

[*Осень*]

1 и 3 -гениально))) Я люблю таие стихи. Они живые. А можно грустные?
И спасибо. Очень красиво, сразу чувствую себя таким графоманом. А почему ты не печатаешься, у тебя получится. Я читала и хуже)))

[*Осень*]

Tishco Прости, там только для ПЧ)))
Сейчас я тебе скопирую сюда.

[*Осень*]

Мне тоже захотелось.
Может быть кто-то не знает меня, вот и познакомимся.

1. Эмоциональная. Очень. Чем раздражаю окружающих и родных. Причем за день мое настроение может подняться от «блин, где веревка и мыло», до «Боже, как я люблю мир» и на оборот.
2. У меня все написано на лице, и я не научилась скрывать свое «я»
3. Ненавижу грубость и проявления хамства.
4. Я замужем уже 12 лет
5. Книги- мое все. Желательно исторические, а еще желаннее про древний Рим, Грецию, Египет. Если нет, подойдет литературная «попса».
6. Я пишу с ошибками, опечатками. В школе по русскому языку мне поставили4, чтобы не портить аттестат. Но когда учительница читала мои сочинения- плакала и правила за мной «абшибки», и все равно ставила 5/1.
7. Не состоявшийся египтолог, закончивший автомеханический институт, но работаю в коммерческом банке с юридическими лицами.
8. В моей жизни был только один мужчина, и это мой муж.
9. Я пишу недавно и много, и надеюсь, что все это скоро пройдет, и я могу вернуться к чтению книг.
10. У меня нет свободного времени, и даже сериал «Сверхестественное» я закончила смотреть на 5 серии 5 сезона.
11.Дайри подарили мне много новых знакомых и несколько друзей. (Кот, я люблю тебя!)
12.Не люблю некоторые ники и некоторых людей, за что не скажу, но не люблю. Их нет среди избранного и постоянных читателей.
13.Я в Теме. Но мне не встретился мой верхний.
14.Не умею писать комментарии, и если мне нравится рассказ, обычно говорю «спасибо», нет -просто ухожу. Поэтому спокойно отношусь к отзывам в виде смайлов.
15.Я не смотрю телевизор вообще, исключения только редкие фильмы и мультики с Марусей.
16.У меня нет любимой книги, нет любимой песни, все зависит от настроения и состояния души.
17.В институте я победила на Олимпиаде по «Теории вероятности». Как не знаю, но я люблю математику.
18.Я быстро влюбляюсь в людей, и так же быстро в них разочаровываюсь, но… Потом влюбляюсь в них снова и так по кругу.
19.Хорошо играю в преферанс. Распишем пульку?
20.Училась в Москве, а жила в Подмосковье, и до Курского воклаза мне надо было ехать 2 часа. Так что в день тратила 4 часа на дорогу. И была самой счастливой.
21.Ненавижу весну и не люблю лето.
22.Сегодня у меня отвратное настроение и я пыталась удалить дневник, но поняла, что уже слишком наследила. Но это пройдет.
23.Я обожаю Египет, и лечу туда в конце следующей недели.
24.Одиночество-это роскошь, которая мне недоступна. Мне не скучно одной, я обожаю тишину и покой.
25.За последние полгода я похудела на 15 кг без диет и усилий.
26.Обожаю тортики и булочки. Ни дня без них.
27.В детстве была фанаткой группы «На-На». И до сих пор слушаю их под настроение.
28.Моя семья –моя опора.
29.Я всю жизнь живу в Розовых очках, сначала меня оберегали мамочка и папочка, теперь муж.
30.Мне снятся только цветные сны.
31.Я опять начала писать два новых рассказ, имея столько долгов.
32.Я обожаю свою бету.
33.Я не ношу юбки, только брюки, но за последние два месяца купила 2 платьяя и уже два раза их выгуливала.
34.Рыжая. Действительно рыжая. И некоторые до сих пор уверены, что это мой родной цвет.
35.Не люблю праздники, за исключением дня рождения мамы, папы, мужа и Маруси.
36.У меня болит голова, почти всегда. Почему не знаю, но к врачам по этому поводу не хожу. Боюсь.
37.У меня две зависимости и с обоими я борюсь, пока два- ноль в их пользу.
38.Неуверенная в себе до чертиков. Даже если мне говорят «молодец». Сомневаюсь и думаю, что это не заслуженно, и на самом деле, я не справилась и можно было сделать лучше.
39.Не пью. Почти. Если пью, то только хорошую водку и после третий рюмки пьяная в усмерть, через три часа уже трезвая, но с больной головой.
40.До сих пор удивляюсь, что мои рассказы читают. И всегда не понимаю, зачем подписываются на мой дневник.
41.К пункту 40: я часто подписываюсь на дневники, потом резко отписываюсь. Это не оттого, что в ответ не подписались на меня, просто понимаю, мне не интересно. Поэтому очень спокойно отношусь, когда отписываются от меня.
42.Я очень скучный человек
43.На работе вместо того чтобы проводить платежки, сижу в нете и печатаю рассказы.
44.Дома вместо того, чтобы заниматься Марусей сч.пункт 43.
45.Не люблю говорить людям правду, когда она неприятна, поэтому чаще молчу в такой момент.
46.Не умею и не люблю готовить.
47.Лучшую подругу, мать троих детей подсадила на слэш и теперь вместо того, чтобы на прогулке обсуждать насущные проблемы, мы обсуждаем перипетии моих новых рассказов. Бедная, бедная подруга.
48.Когда у меня плохое настроение, как сейчас я не вижу и не хочу видеть никого.
49.Отходчивая. Быстро прощаю и не вспоминаю обиды.
50.Вышиваю. Крестиком.

[Tishco]

Спасибо, от тебя слышать похвалу очень приятно))))
чтобы печататься нужны средства, публика. в наше время мало людей читают стихи, это грустно и неправильно. Ну или я так из-за своего эгоизма говорю))))

«Остановись!» И не сдержалась боль,
Прорвавшись через толщу подсознанья,
Как будто снова стала я рабой,
Ловя от белых стен твоё молчанье.
«Не уходи!» И резал душу страх,
Давил на сердце, оставлял ожоги,
Он отдавался дрожью на руках
И растекался мраком по дороге.
«Молю!» И исчезает крик в ночи,
И тонет в предрассветной синей глади,
Зову тебя, но сколько не кричи,
Не слышишь. Так очнись же, Бога ради!
Не больно, нет, не страшно мне совсем –
Моя душа почти достигла ада.
Лишь для тебя готова стать я всем.
«Остановись! Не уходи! Не надо!»
***
Тебе: воспринимай меня как все,
Смотри, как все, до боли равнодушно,
Я продала свою слепую душу,
Не появиться в ней теперь весне,
Забудь, как все забыли про меня,
Я пред тобой тогда предстану тенью,
Меня ты не заметишь за метелью,
Не будешь говорить, что я твоя,
Не приходи, как не пришел никто,
Не приноси цветы и извинения,
Не попрошу я у тебя прощения,
Не попрошу его ни у кого,
Смирись, так, как смирились все со мной,
Не разводи раздумий ночью лунной,
Я прохожу по жизни, по безлюдной,
Я прохожу по жизни не с тобой,
Прошу, не разгляди меня во сне,
Не выделяй на бледном фоне мира,
Я не хочу являть тебе кумира,
Ты лишь воспринимай меня как все.
***
А знаешь, иногда бывает больно;
Бывает больно только от того,
Что ты назвал спасение любовью,
И что спасенье это не спасло.
Зачем теперь сидеть, молчать о чём-то,
Чего, увы, сказать мы не смогли?
Ведь просто жизнь прожили по расчёту,
А так хотелось, чтобы по любви…

* * *
Мне хватит рассказывать сказки,
Мне больно уже от любви;
На углях танцую я пляски,
Неверные пляски твои.
Уставшая нынче от боли,
Уже закрывая уста,
Я не поняла, что с тобою
Не быть мне уже никогда.
***
Только мы с тобой – настоящее,
Нет и прошлого у человечества,
Взгляд на небо – и звёзды манящие
Нас уносят с тобой к бесконечности.
Ты забудь. То, что было – заброшено,
Нам уже не увидеть грядущего,
Мы с тобою, судьбою изношены,
Не услышим молитвы зовущего.
Ты не бойся, душа моя – памятник,
Простоит до твоей скорой гибели,
На часах моих маленький маятник
Остановится, чтоб не увидели
Мои слёзы подруги и недруги
Над твоею святою могилою,
Чтоб не выбили всей моей недури
Из моей головы на погибели.
Вы теперь мне не скажите, голуби,
Что любовь моя в мире заброшена,
Мои мысли, босые и голые,
Не докажут теперь, что хорошая.
Разобью в себе силы – и по миру,
И останется светлое, светлое,
Чтобы вы меня в мире запомнили
Несуразною и беззаветною,
Чтоб жизнь разрушать – сил не надобно,
А создать – это целое творчество,
Вы посыпьте мне голову ладаном,
Чтоб оставила вам одиночество.
***
Последние 3 - старые

[*Осень*]

Оля, мне очень понравилось второе.
А здесь на дайрях есть сообщество, где можно вставлять стихи))) Я просто не найд с полпинка, но если поискать...
Спасибо. Очень красиво. И не стоит говорить, что приятно от меня. Я кто? Прсто читатель. Мне приятно почитать, спасибо тебе, чтоп опделилась

[Tishco]

у меня тут как обычно возникла безумная мысль))))
я читала твои пункты и отмечала схожести. так вот: 1, 2, 3, 16, 18, 23 и тоже хочу этим летом оппасть, 24, 30, 33, 36, почти 37, 38+училась в музыкалке на фотрепьяно - забросила, потом решила играть на гитаре и играю уже 6 лет, профессионально занималась вокалом 10 лет+3 года сама по себе, занималась 4 года танцами, шью мягкие игрушки, люблю Лермонтова, короче всего помаленьку. Единственное, в чем я когда-либо добилась чего-то большего чем домашний уровень и не забросила на полпути - стихи и голос. Ну, это если интересно. Скорее всего, я просто навязываюсь, как обычно...
С тобой приятно общаться, спасибо. А в сообществах я не разбираюсь ну совсем никак и вообще мне нужен проводник по этим дневникам, я тут сравнительно недавно(((

[*Осень*]

Tishco Спасибо)))
А из Египта я вернулась неделю назад.
Я люблю Асадова , Высоцкого. из пистелей больше всего Моэма)))
Нет, я тоже сравнительно здесь недавно и ориентируюсь только в фиках по СПН. Я просто видела сообщество по стихам. если наткнуть кину ссылку. Только бы тебя не потерять))))

[*Осень*]

Tishco А мысть безумная какая?
У меня вот есть одна или парочка))) Особенно по поводу фиков))

[Tishco]

как мило "Только бы тебя не потерять))))", я прям сижу и улыбаюсь)))
мысль безумная, чтобы нас сравнить была. вот.
а ещё, знаешь, я вот люблю читать рассказы с хорошим концом, а писать - с плохим. это нормально?
идеи появляются насчет написать, но у меня корявый язык, мне слов не хватает, я не могу правильно выразить. как ты пишешь? как это у тебя получается?

[*Осень*]

Tishco Не зню.? сажусь и пишу. Я драбблы минут за 15 пишу. Они -эмоция, накопилсь, выплеснулась, а вот ретейлинги, здесь вообще думать не нало,брершь фильм и пишешь. Хотя. есть у меня оридж, вот он написан в период депрясника. Но тоже впринципе быстро. Не знаю ))) Сажусь и выдаю. Я до октября вообще не писала прозу)))
И я люблю писать с плохим концом, это номально, это душа так просит)))
Я знаю, ка не потяряться я буду первой твоей ПЧ. Во!

[Tishco]

А можно расшифровать ПЧ? я не понимаю *оч стыдно*
Я так же пишу стихи, просто сажусь и пишу, настроение, выплеск эмоций, а вот с прозой так не могу((((