- Вылечилась? - Да. - Отчего лечилась-то так долго? - От людей...
В баре было шумно, но сегодня громкие звуки не отвлекали Майка. В этот вечер его голова была забита совершенно другими мыслями. Допивая вторую порцию виски, парень переводил взгляд с одного посетителя на другого. Никто его не радовал, но выбор нужно было сделать. Медленно поставив стакан на стойку, Майк начал искать глазами бармена.
- Ты же понимаешь, что тебе необходим ясный разум, - шепнул сосед слева.
- Какой от него прок? Мне больше нечего беречь, - ответил он, не поворачивая головы. После чего задумался на минуту и выдал:
- Кроме тебя, конечно. Ты так просто от меня не отделаешься.
Собеседник фыркнул и бробурчал что-то типа "как хочешь", а парень поднял руку и заказал еще. Бармен среагировал только после того, как увидел наличные: этот ненормальный вызывал странное беспокойство, хотелось, чтобы он поскорее ушел.
Майк поднес выпивку ко рту и, наконец, развернулся к собеседнику:
- Прости, тебе я могу налить только дома, - голос при этом сочувствием не отдавал.
- С каких это пор тебе стыдно сидеть с двумя стаканами сразу? Сегодня большой день! - он театрально посмотрел на часы, - точнее вечер. Разрешаю тебе ни в чем себе не отказывать.
Произнося это, собеседник выглядел вполне добродушно, но Майк знал его слишком хорошо и никогда не забывал фильтровать все, что тот соизволит высказывать. Ему безусловно было бы на руку, если бы парнишка накидался до беспамятства, хотя пьяная сделка в цивилизованном обществе уже давно потеряла всякий вес. Видите ли, теперь это перестало быть интересным. Наверное, он просто не привык сдавать позиции.
- Я не собираюсь расслабляться, даже теперь, - отчеканил парень.
Собеседник закурил.
- Может, твоя проблема появилась как раз из-за того, что ты слишком напряжен? Я могу помочь.
Как бы невзначай, да?
Дым вырвался изо рта и повис тяжелым облаком над барной стойкой. И, естественно, кроме Майка никто этого не заметил. В данный момент это бесило только потому, что больше никому в этом не очень-то приличном заведении почему-то не разрешалось курить.
- Ты всегда так говоришь, - ответил Майк, гипнотизируя огонек сигареты.
- Нет, я действительно могу помочь. Давай вместе проинспектируем местную публику.
Идея была неплоха, хоть и не тянула на гениальную. Безусловно Майк знал, что его сопровождающий разбирается в людях намного лучше его самого. Ему известно, что у них внутри. И в прямом и в переносном смысле.
Майк медленно повернулся на стуле, его сосед слез со своего и встал рядом, опустив руку на плечо мужчине.
- Вот этот, например, далеко не образец для подражания, - говоря это, он бесцеремонно тыкал бычком в человека в деловом костюме, - он вполне подойдет мне. Он подворовывает на работе, мы с ним споемся, я научу его, как это делать правильно.
- Он должен подходить мне, а не тебе, - заметил парень.
Собеседник добил сигарету и бросил на пол. Через пару секунд бычок просто испарился. Майка это уже давно не удивляло, но до сих пор хотелось, чтобы и его мусор пропадал без следа. Собеседник достал вторую сигарету и зажег ее от пальца. Подобные трюки тоже уже давно не вызывали бурного восторга, эта способность казалась бесполезной в мире, где легко можно достать спички или зажигалку.
Дым расползался над баром, а кончик сигареты продолжал указывать на людей. Мужчина что-то прикинул и выдал:
- Если ты хочешь найти доброго и честного самаритянина, ты не туда пришел. Может, прогуляемся до ближайшей церквушки? Святоши найдут мне применение. Самое лучшее - это вселять в прихожан суеверный страх. Я даже речь подготовил.
- Очень смешно. Я должен передать тебя, а не отпустить. Вряд ли у монашек хватит сил не поддаться твоим уговорам.
- Богобоязненные создания, - ухмыльнулся мужчина.
Майк знал, что он сам не верит в сказанное. Как много монашек и священников по-настоящему безгрешны? Даже если они и ведут праведную жизнь, это не означает, что они ничего не хотят изменить. Он не может заставить их принять на себя такой груз.
- Думаю, раз они боятся Бога, то и в Дьявола верят. Если тебя попытаются убить или прогонят со страху, ты освободишься. Моя же задача - не допустить подобного.
- Не веришь в силу церкви?
- Ты же знаешь, - Майк встал со стула, бросил на барную стойку чаевые и повернулся к собеседнику, - я никогда в эту чушь не верил. Пойдем домой, я налью тебе выпить.
- Это уже совершенно другой разговор! Ты настоящий друг!
читать дальше***
Майк знал, что пора уже что-то решать. Как давно его опасения подтвердились? Год? Или, может, больше? А как давно его подручный знал? Может, с самого начала.
Когда эта игра затевалась, Майку и двадцати пяти не исполнилось. Если бы он знал, что все вот так обернется, то, наверное, отказался бы от ночного дежурства. Подумаешь, соседи пожаловались на шум. Откуда им было знать, что в квартире сверху вызывают демонов. Мелочь пузатая, подростки, еще даже школу не окончившие. Когда патрульный пришел, они все были мертвы. Он тогда в первый раз в жизни увидел столько истерзанных трупов. Думал, что его стошнит, но почему-то даже рвотных позывов не наблюдалось.
Казалось бы, он должен испытать шок или что-то вроде того, но он все четко осознавал и даже успел задать пару вопросов сидящему в кресле человеку. Тот казался каким-то карикатурным на фоне всех этих недоготов - высокий, тощий, белая рубашка на босо тело, темные волосы растрепаны. При всем своем виде он выглядел достойно, чем-то походил на монарха или аристократа. Так как это был единственный живой человек во всем помещении, Майк провел беглый осмотр на предмет крови на белоснежной рубашке. Естественно придраться было не к чему.
- Я не буду тратить твое время, - сказал он, складывая руки на груди, - это я их убил, но вряд ли ты это докажешь. Советую тебе просто отпустить меня.
- Я не могу, - ответил просто Майк. Он даже пистолет не достал из кармана.
- Тогда, - начал мужчина, вставая, - я вынужден буду с тобой поступить также, - и щелкнул пальцами.
Майк замер. Он ждал, что потухнет свет или, возможно, его голова взорвется, или он просто испарится, но ничего не произошло. Мужчина медленно прошествовал по лужам крови к выходу, не спуская глаз с парня. Перед тем, как скрыться за дверью, он сказал что-то на подобие "очень интересно", или Майк просто не расслышал.
Он все размышлял о том, как же должно быть холодно этому незнакомцу на улице в одной рубахе. Трупы детей и кровавые разводы на стенах совершенно не волновали патрульного. Когда он вызывал подкрепление, он жалел, что у него не оказалось запасных штанов.
***
В следующий раз Майк увидел этого мужчину через неделю в супермаркете. Он стоял в очереди буквально за три человека от него. И опять вместо того, чтобы испугаться или хотя бы удивиться, парень подумал: «Почему он без корзинки?»
Его обрадовал тот факт, что теперь на незнакомце были брюки. В такую погоду не помешал бы и свитер, но ведь у всех температурные режимы разные.
Тучная кассирша отвлекла вопросом о наличке, и, когда Майк снова взглянул на очередь, искомый объект пропал.
Пару раз Майк виделся с этим странным человеком в метро и около светофора на центральной улице. Мысль о том, что его преследуют, почему-то даже не посещала. От преследователей обычно убегают, а ему, напротив, хотелось подойти и поздороваться. Или, может, одолжить какую-нибудь куртку.
Когда однажды после смены Майк пришел под утро домой и обнаружил незнакомца задремавшим на его диване, он даже бровью не повел. Жил он один, от родителей съехал как только поступил в академию, так что знакомить с семьей нового друга не было нужды. Можно просто пойти на кухню, разобрать сумки с едой и включить чайник. На стол с еле слышным стуком опустились две кружки. Сожалея о своей неосведомленности, себе и гостю Майк насыпал одинаковое количество сахара в кофе и глянул на часы.
Ночные смены выматывали хуже всего. Он хотел быть гостеприимным - дождаться, пока незнакомец проснется и узнать, голоден ли он. Вторым вопросом было бы "как он сюда попал", а третьим - "зачем". Но потом плюнул на все, оставил одну кружку с кофе на тумбочке рядом с диваном, а сам лег в спальне, свернувшись калачиком и ни о чем не думая.
Проснулся Майк, когда солнце клонилось к закату и удивился тому, что проспал весь день. Он потянулся и пошел в туалет. По пути вдруг вспомнил о том, что засыпал не один. Но диван был пуст, при ближайшем рассмотрении кружка была тоже пуста. Впрочем, что-то от непрошеного гостя все-таки осталось - на тумбочке лежала маленькая записка, на которой красивым каллиграфическим почерком было выведено: "спасибо". Майк завис над запиской, подумал, было, выбросить, да стало жалко - он никогда бы так красиво не написал. Найдя ручку, как курица лапой, он добавил внизу "обращайтесь" и вернул записку на стол. Перед тем, как отправиться на очередное дежурство, он проверил шкафчики на наличие кофе и сахара. По пути домой после смены Майк зашел в магазин и купил пачку печенья на случай, если кофе будет недостаточно. Сам он не ужинал перед сном, но кто знает, что ожидает его дома вечером.
***
Диван снова был занят, и на этот раз странный посетитель не преминул воспользоваться заготовленным одеялом. Майк оставил на тумбочке кофе и печенье и отправился спать.
По пробуждению хозяин квартиры снова оказался один, но рядом с полной тарелкой сладкого его ждала записка: "Я не очень люблю печенье, но не отказался бы от сигарет ".
Майк не курил, никогда даже не пробовал, поэтому увидев в табачном отделе бесконечное разнообразие сортов и вкусов, он даже немного растерялся. Женские сигареты парень отмел сразу, но еще оставался внушительный список. Перестав ломать голову, он просто выбрал средние по стоимости и без всяких вкусовых добавок.
В свой законный выходной он надеялся застать гостя в бодрствующем состоянии, чтобы, наконец, хоть что-нибудь прояснить, но его желанию не суждено было сбыться.
Сигареты пропадали по паре за раз в течение дня, но гость так и не появился. Когда к концу недели Майк обнаружил на тумбочке пустую пачку, он просто сходил за новой. Парень все также продолжал оставлять кофе у дивана, и, если оно остывало, выпивал его в раковину и наполнял кружку заново.
К концу месяца произошло непредвиденное - Майк подхватил какой-то вирус и вынужден был взять отгул. Беспрестанно чихая и наматывая сопли на кулак, он шел домой, не думая ни о чем, кроме мягкой постели. Погода была ни к черту, дождь хлестал, как одержимый, и в итоге парень промок до нитки.
Домой он вернулся злой и несчастный. Но в квартире его ждал сюрприз - на кухне был заварен чай с каким-то странным ароматом, литровая банка меда, а рядом на блюдечке лежал аккуратно порезанный лимон. И, конечно, все это сопровождала записка: "Ты выбрал неплохие сигареты".
Майк провалялся с жаром четыре дня. Пару раз он открывал глаза среди ночи и видел перед собой уже довольно хорошо знакомого незнакомца. Чтобы не показаться невежливым, он порывался вскочить с постели и поставить чайник, но каждый раз его останавливала крепкая рука, глубокий голос произносил всего одну фразу - "Спи, потом поговорим" - и хозяин квартиры отрубался до утра.
Когда температура спала, больной почувствовал себя намного лучше. У него даже хватило сил на то, чтобы заказать и съесть половину пиццы. Вторую половину он решил предусмотрительно оставить для посетителя, и перед тем, как снова вернуться в постель, оставил рядом с коробкой кружку кофе.
Майк не знал, сколько прошло времени, когда проснулся от ощущения присутствия.
- Пиццу я тоже как-то не очень, - произнес голос из темноты.
Было слышно, как мужчина медленно выдохнул, и комната наполнилась запахом табачного дыма.
- Но, вот беда, сигареты снова кончились.
- Я куплю, - ответил Майк, пытаясь подняться.
Но его снова остановили:
- Ты еще не до конца пришел в себя.
Незнакомец склонил голову на бок, уставился пристально и выдал:
- Интересно, есть ли вирус, способный как-то повлиять на демонов?
Майк понял, что это риторический вопрос, и даже не подумал что-нибудь ответить. Слово «демон» влетело в одно ухо и со свистом вылетело из другого, не произведя ни одной мысли. Стоило предложить кофе, чтобы уйти от странной темы, но гость сообщил, что уже научился разбираться с чайником, и ушел на кухню. Через несколько минут он вернулся, неся с собой аромат кофейных зерен и странного травяного чая.
- Вот это, - сказал он, протягивая одну кружку пациенту, - должно помочь. Старый рецепт, эти травы теперь трудно найти.
Майк выпутался из-под одеяла и с благодарностью принял чай. Запах ему не понравился и в первый раз, но вкус был отменный, и напиток, действительно, бодрил.
- Полагаю, тебе нужно как-то ко мне обращаться, я ведь твое имя знаю, - начал незнакомец, отхлебнув кофе.
В его руке снова появилась сигарета, но пачки Майк нигде не видел. Когда и чем гость поджег ее, тоже не заметил. Незнакомец вдруг улыбнулся и выдал:
- Я уже большой мальчик, могу сам себе добывать все необходимое.
- Значит, на сигареты можно больше не тратиться? Если мы все-таки будем беседовать, я могу просто называть тебя разными местоимениями, - и с чего вдруг осмелел? - Если, конечно, не услышу имя.
- Да нет у меня имени, Майк. Сам уже, должно быть, понял это. Может, тебе что-то от меня нужно?
- В каком смысле?
- Ну, зачем-то ведь ты таскаешь мне сигареты и кофе? Не по доброте же душевной. Ты, наверное, уже имел дело с демонами, но неверно трактуешь правила обмена. Мы ведь никакой сделки не заключили и...
- Погоди, - перебил парень, садясь в кровати, - мне ничего от тебя не нужно, кроме имени.
- Хитрый сукин сын, знаешь ведь, что имя демона обладает большой силой.
Майк задумался, кивнул, соглашаясь с чем-то в своей голове, и сказал:
- Я понял. У тебя с этим проблемы. Если ты не против, я могу просто называть тебя демоном.
- Не против, - согласился незнакомец.
Майк улыбнулся и протянул руки.
- Вот и познакомились, демон, я - Майк.
Гость какое-то время смотрел на протянутую руку, потом на человека, потом снова на руку. Он потушил сигарету о тумбочку - на мебели не осталось и следа - и пожал протянутую ладонь.
- Да знаю я. Приятно познакомиться, человек.
***
После того разгрома у малолетних заклинателей духов демон честно пытался вернуться в свой мир, но что-то ему мешало. Он пытался просочиться через зеркала, но все зеркала разбивались под его пальцами. Проход был закрыт. Можно было попробовать добраться до воды - там больше отражающая поверхность. Как-то нужно было валить из человеческого мира или хотя бы из этого маленького городка. И он даже попытался проделать это пешком, но очень скоро поймал себя на том, что ходит по кругу. Собственно, он мог ходить куда угодно в пределах определенного сектора, радиус которого не превышает один километр. В разное время он мог отклоняться на пары километров в ту или другую сторону, но все равно в пределах одного района. До воды было не добраться — ближайшее озеро находилось в 60 милях.
Демон пытался вычислить причину, связаться со своими и передать просьбу — вот ведь нонсенс — о помощи, но добиться чего-нибудь путного так и не удалось. Можно было попробовать воспользоваться человеческой энергией, но и это оказалось недостижимым. Как только он пытался явиться к кому-нибудь более-менее подходящему, на него просто не обращали внимание. Тогда он начал цепляться ко всем проходящим мимо, но никто на него не реагировал. Людишки просачивались сквозь него, даже не замедляя шаг.
Для всего происходящего подходило только одно объяснение - он уже с кем-то заключил сделку. Но этого просто не могло быть, ведь все детки уже отправлены по назначению.
А на третий день он увидел парня, который патрулировал город в ту ночь, и все понял. Демон прекрасно помнил все события того неблагополучного призыва. Ему доставило удовольствие разделаться со шпаной, да и прикончить этого полицейского тоже не повредило бы, но тот почему-то остался жив. Демон плюнул на эту ерунду, потому что его ждали другие дела, миллионы дел, которые за него никто делать не будет. Он поставил мысленно галочку, что разберется с этим позже, в крайнем случае, можно было прийти к счастливцу во сне и сделать так, чтобы он не проснулся. Но возникла одна маленькая проблема — каким-то образом парень поймал его, заключил сделку без сделки. И теперь демон не мог просто прибить его, как назойливую муху. Он должен был исполнить просьбу, которая даже не была озвучена. Возможно, стоило просто спросить?
Прежде чем появиться перед мучителем, следовало понять, чем он живет. Демон хотел предложить ему то, от чего парень не смог бы отказаться. Ведь желания существуют для того, чтобы их выполнять.
Проследить за полицейским незаметно не получилось бы в силу того, что человек, заключивший сделку, видел демона во плоти. В той плоти, конечно, в которой увидел впервые. То есть эти черные патлы и тощее тело теперь ни на что не променять. Было бы намного проще, окажись он в теле женщины – в постели человеческий вид бессилен сопротивляться. А лечь в постель с мужчиной, будучи того же пола, почему-то не всем подходит. Можно, конечно, попробовать, но это потребует больших временных затрат, если парень нормальной ориентации. Всегда есть способ попроще.
Сначала следовало выяснить, помнит ли его жертва. Через неделю демон решил показаться перед ним в супермаркете, ведь он не был уверен до конца, что сделка действительно имела место быть. А если парень его распознает, значит, для него он материален. Демон ждал какой угодно реакции – от обморока до крика. Он ведь произвел достаточно сильное первое впечатление. При взгляде на него патрульный должен вспомнить реки крови, обезглавленных детей с внутренностями наружу и свою беспомощность. Ожидалось эпичное зрелище: парень орет на весь магазин, пугая толпу и тыча пальцем в пустое место. Но план был обречен на провал. Патрульный просто посмотрел на него чуть более внимательно, чем на остальных, и продолжил расплачиваться на кассе за покупки.
Демон не отнесся к этому, как к фиаско. Может, парень просто решил, что обознался, с кем не бывает? Нужно просто дать ему понять, что перед ним за… существо. Выхода не было. Он все равно был привязан к этому человеку, а значит, ему пришлось бы следовать за ним в любом случае. Просто теперь можно все это проделывать, не скрываясь. Даже лучше, теперь было просто необходимо, чтобы парень замечал его как можно чаще. Мания преследования должна сделать свое дело. У него на счету была пара сотен бедолаг, которые закончили свои дни в медицинских учреждениях специального типа. У сумасшедших всегда есть желания, иногда странные, но в основном выполнимые.
Демон ездил с патрульным на метро, пробирался в контору, провожал на работу в ночные смены, узнал, что его зовут Майк, и что он живет один. Беднягу будет некому утешить, если он сойдет с ума. Как же это было на руку! Парень непременно захочет, чтобы все это закончилось, и демон с удовольствием исполнит просьбу. Но сколько бы раз охотник не маячил перед жертвой, парень спокойно смотрел на него, а потом возвращался к своим повседневным делам. Демон даже подумал, не начать ли с ним здороваться, но это было бы слишком дружелюбно. Может, парень решил, что ему ничего не угрожает, почувствовал себя в недосягаемости? Что ж, это можно исправить.
Квартира Майка – уже пора бы и по имени называть – была достаточно заурядной, маленькой, практически не обжитой. Но там была полноценная кухня и две маленькие комнаты: гостевая и спальня. Решив, что спальня – это слишком интимное место, демон расположился на диване и сам не заметил, как заснул. С ним это бывало редко, такие, как он, практически не спят. Вероятно, нервное напряжение взяло свое. Он хотел затаиться, подождать и выпрыгнуть в самый неожиданный момент, как черт из табакерки, но этот парень был недопустимо постоянен в стремлении рушить его планы.
Он даже не услышал, как Майк вернулся домой. Но больше всего гость был удивлен обнаруженной кружке с кофе. Это побило все рекорды. Впрочем, от напитка он отказываться не стал, предварительно понюхав его на предмет заклинаний. Может, это дар такой? Парень пытается его подкупить? Если так, то это замечательно, значит, в итоге, он что-нибудь попросит, и исполнение желания разорвет путы. Нужно дать понять, что зов услышан. Демон достал перо из кармана, нашел бесхозный лист бумаги, быстренько черканул на нем «спасибо», оставил на видном месте и ушел. Он даст парнишке возможность отдохнуть и спросит, наконец, что ему нужно.
Когда демон вернулся в пустующую квартиру, он обнаружил ответ «обращайтесь» и одеяло. Еще одно подношение? Может, следует показать, что оно принято? Демон решил лечь на диван и накрыться. Когда парень появится, он поймет, что его странные методы работают, и гость готов-таки к диалогу. Но под утро снова произошло непредвиденное – может, в том была вина одеяла; может, странные каракули, которые и почерком-то нельзя назвать на самом деле были заклинанием, однако, демон снова уснул.
На этот раз он смог проснуться перед тем, как Майк лег спать. Он наблюдал за тем, как парень ставит на тумбочку печенье и кружку с кофе, но не заметил в его взгляде ничего необычного – ни обожания, ни страха, ни удивления. Будто он с детства приносил демонам кофе в постель. С печеньем парень явно просчитался, так как единственное, что употреблял демон из человеческого мира - это кофе. Еще он курил, но как достать сигареты, если проход закрыт? Можно было бы попробовать местные, но он не знал, какие выбрать. Идея родилась достаточно рискованная. Выпив кофе и отодвинув тарелку с печеньем на край тумбочки, демон снова достал перо и на обратной стороне записки оставил надпись: "Я не очень люблю печенье, но не отказался бы от сигарет ". И вскоре он получил то, что хотел.
У демона возникло ощущение, как будто они играют в индейцев – в этом доме царил равноценный обмен.
Гость по-прежнему возвращался в квартиру своей жертвы, но на диван ложиться побаивался. Ему понравились сигареты, поэтому он заходил, чтобы украсть парочку, проверял, вернулся ли хозяин, и уходил снова. Каждый раз его постигала неудача – либо дом был пуст, либо Майк уже спал.
Когда через месяц мытарств демон обнаружил больного парня, он решил, что нужно что-то делать. Если бы Майк умер, не отпустив его, это могло бы привести к чему угодно. Испытывать сделку не хотелось. К тому же пришла пора поблагодарить за сигареты.
Лимон и мед демон просто стащил из соседнего магазина, а вот за травой пришлось поохотиться. На самом деле ему просто повезло, что он нашел этот куст на какой-то свалке. Честно говоря, он полагал, что это растение вообще вымерло. Очень удачно, что сегодня Майк объезжал достаточно отдаленные от центра улицы. Пришлось напрячь память, чтобы заварить эти листья правильно, и в итоге все вышло, как надо. Удовлетворившись своей работой, доктор тактично удалился. Он не хотел попадаться на глаза больному человеку. Пусть сейчас он наиболее уязвим – так легко пожелать выздоровления – но это было бы нечестно. Интереснее бороться с сильным противником, тогда и победа слаще.
Но болтаться по улицам тоже было скучновато. Демон вернулся в квартиру после того, как Майка вырубило на кровати, чтобы проследить, выпил ли он чай. Мальчик оказался послушным.
Что ж, теперь немного подождать, пока все вернется на круги своя, и можно будет начать настоящий бой.
Пришла пора поговорить.
Глава 2
Иногда они вместе пили кофе. Но от еды демон постоянно отказывался, прочем, как и Майк от сигарет. Когда патрульный понял, что демон вынужден постоянно крутиться рядом не потому, что ему так хочется, а потому что по-другому не получается, он стал брать его с собой на работу. Все равно его никто не видел.
Патрульный привык разъезжать по городу молча или хотя бы в компании радио. Сначала демон тоже помалкивал, скорее от обиды на судьбу, чем от недостатка красноречия. Но потом он решил совместить приятное с полезным и начал угрожать.
- То, что ты не умеешь удивляться, еще не делает тебя равнодушным. Твоя работа предполагает, что ты должен защищать людей. Что будет, если я начну убивать всех, кого ты должен защищать?
Майк замер, но постарался виду не подать. Конечно, демон заметил это. Он пристально наблюдал за патрульным, и его рот медленно растягивался в подобие улыбки - предвкушал победу.
Люди предсказуемы. Всегда есть те, ради которых они готовы на жертвы.
Майк вцепился в руль, но через пару секунд расслабился.
- Думаю, ты блефуешь, - уверенно выдал он демону.
- Почему ты так решил?
- Ну, давай проверим.
Майк резко затормозил перед сквером, в котором беззаботно играл с собакой школьник, и вышел из машины.
- Пойдем, продемонстрируешь свою силу. Я – коп, я защищаю всех, работа такая, - парень развел руками, как бы сдаваясь, а потом указал на мальчишку, - он - тоже моя работа. Убей его первым, потом разрешаю добить собаку, а потом мы отправимся в какой-нибудь приют или дом престарелых, чтобы ты окончательно мог меня разжалобить.
- Неверие погубит тебя, смертный, - рявкнул демон, хлопнув дверцей. Он уже поравнялся с Майком и теперь сверлил его взглядом.
Патрульный медленно, но решительно двинулся в сторону мальчика. Сейчас он либо совершал самую большую ошибку, либо приобретал огромную силу сопротивления. Он убьет невинного или получит доказательство власти над демоном.
В паре метров от развернувшего театра действий демон остановился.
- Ты не передумал?
- Нет, с чего бы? Мне нечего бояться.
Демон вскинул руку и сосредоточился на парнишке. Майк вжал голову в плечи и напрягся. В этот момент все его существо вопило о том, какой же он придурок. Это ведь тоже самое, что самому наставить пистолет.
- Его уход будет на твоей совести. Не хочешь пожелать, чтобы этого не было?
- Перед смертью не надышишься. Давай!
Демон пристально смотрел на Майка, но руку не опускал.
- Ну же! – крикнул патрульный, и мальчик обернулся на громкий звук. Конечно, он не мог видеть демона, перед ним был просто мужик в форме, который подозрительно пялился на него. Собака подбежала к хозяину и уткнулась носом ему в бедро. Мальчик погладил питомца по голове и опустил взгляд. В это же время демон опустил руку.
- Ты победил. Будем искать другое слабое место, - пообещал демон, возвращаясь к машине. Он сел, включил радио, дождался, пока Майк пристегнется, и выдвинул новую идею:
- Как насчет песен? Наверняка, есть та, которую ты терпеть не можешь…
***
Когда угрозы не прокатили, демон начал предлагать помощь. Естественно не безвозмездно. Но Майк как-то и до этого справлялся, и сейчас просто отнекивался. Демон предлагал сделать так, чтобы он перестал находить трупы на окраинах города. Или вообще сменить работу, раз уж она сопряжена с таким риском. Но патрульный давно смирился с тем, что люди умирают, и как-то быстро осознал, что это не его вина. Их рабочий психолог считал его скрытным, Майк же просто считал себя реалистом. Он понимал, что делить кров с демоном – это как жить с ребенком-вундеркиндом: высшие балы по всем дисциплинам, кроме поведения. Его мировоззрение устойчиво и осмысленно, с ним можно поговорить на любые темы, при условии, что собеседник готов к сарказму, но совершенно невозможно объяснить важность морально-этических норм.
То, что демон застрял в этом теле, скованный отсутствием его привычной инфернальной скорости и трансформации, не означало, что он должен и вести себя, как человек. Напротив, казалось, он старался делать все, чтобы таким не являться. И в первую очередь он, конечно же, пытался отринуть все необходимые человеческому организму вещи, такие как еда, сон и элементарный поход в туалет. До этого демон никогда не оставался в одном теле так долго. Он вполне мог обойтись месяц-другой без еды и других потребностей организма, но, в конце концов, оказалось, что были какие-то обязательные стандарты. В еде он по-прежнему не нуждался, но такая потребность, как сон, просто сводила его с ума. Еще он очень быстро пристрастился к спиртному. Это блюдо было в фаворитах. Демону нравился вкус, он попробовал его много веков назад и ввел в список лучших изобретений человечества, но последствия алкогольного опьянения не были ему знакомы, потому что его сущность не реагировала на градусы. Теперь же, при необходимости сна, он получил возможность опробовать похмелье. Напившись однажды до зеленых соплей и высказав Майку все, что он думает об этом непонятном и необоснованном проклятье, демон решил, что с таким слабым здоровьем нужно определить меру, а не просто вливать в себя, пока место не кончится.
Он начал чувствовать себя подростком, которому разрешили дорваться до запретного плода. Хуже было то, что он знал обо всех этих вещах и раньше, но в них не было нужды. Более того, он даже гордился тем, что не испытывает таких ограничений, связанных с телом, как эти слабые людишки. И в итоге, он оказался внутри своей клетки.
Демон будто учился жить заново, будто первый раз расправлял крылья. Самым несправедливым казалось то, что он лишился своей силы. Он хотел убивать, тем более будучи скованным, эта потребность в нем возросла. Когда в баре на Майка напала кучка громил, он с таким удовольствием предвкушал эту драку, что каждая клеточка его тела вопила от радости. Мысленно он уже раскидал их по углам, выпил кровь и повыковыривал сердца. Но на деле он просто не смог до них дотронуться. А Майк получил под дых и стер костяшки пальцев о чью-то особенно страшную рожу, и при этом отказался забрать у них внутренние органы, потому что за драку ему светило намного меньше, чем за серийное убийство, явно отдающее сатанизмом. Конечно, патрульный ликовал от победы, но больше всего ему доставляла удовольствие мысль, что все остались живы. И, пока он мог контролировать демона, равновесие мира не могло быть нарушено. Один человек мог пойти на риск ради спокойствия остальных.
Нервная система Майка, казалось, была создана для того, чтобы ее постоянно проверять на прочность. Они с демоном часто вели беседы на тему «что такое хорошо и что такое плохо», и, естественно, у них были разные взгляды на проблему.
- Ты должен знать о Гаутаме, - говорил Майк, - «Все наши беды от того, что мы слишком много хотим».
- Думаешь, этот индус ничего не хотел? – парировал демон. – А как же его одержимость нирваной? Он ведь голодал, не спал, не мылся и вообще вел себя, как умалишенный. И все это ради одного единственного желания. А представь, что он мог бы избежать всех этих неудобств, если бы просто попросил.
- Ты не понимаешь. Смысл не в пункте назначения, а в проделанном пути.
- Я связался с философом, - воскликнул демон и прикрыл глаза рукой, - как же они мне надоели. Истины просты, ни к чему их постоянно переворачивать. Хочешь есть – ешь, хочешь спать – спишь, хочешь ссать – топаешь в туалет, или, если сильно приспичило, бежишь к ближайшему дереву. Человек постоянно стремится к осуществлению желаний.
- Да, но для этого вовсе не обязательно вмешательство демона.
- Ты ведь ничего не теряешь. Это сделка без сделки. Я не получу твою душу и не сделаю тебя рабом на веки вечные. Ты просто отпустишь меня, как только что пойманную рыбу, чтобы…
- Чтобы ты дальше мог убивать, - закончил Майк. - Привлечь к суду я тебя не могу. Во-первых, тебя вижу только я, как можно судить и допрапшивать пустоту? Во-вторых, место преступления, на котором я имел честь с тобой познакомиться, вряд ли хранит мои или твои отпечатки. Дальше пошли: если бы тебя посадили за решетку, это стало бы для меня большой проблемой, так как тюрьма находится от моего дома и места работы больше чем в одном километре. Следовательно, если бы я захотел, чтобы ты был наказан в соответствии с законом и отбывал положенный срок в специально приспособленном для этого учреждении, я должен был бы посвятить свою жизнь тому, чтобы нарезать круги около место твоего заточения. Так что считай меня своей персональной живой тюрьмой. Это главная причина, по которой я не могу тебя отпустить. Вторая причина заключается в том, что, черт побери, не должны желания сбываться сами собой, я в это просто не верю. И уж точно за мои желания не может отвечать какой-то демон. Не обижайся, но ты все-таки зло.
- Я не могу пообещать тебе, что буду вести себя хорошо, - резонно заметил демон.
Он был честен. Каким-то образом Майк видел, когда он мудрил. На самом деле, это только облегчало ситуацию.
- Я не уверен, что мог бы поверить, даже если ты бы пообещал, - вернул подачу патрульный.
Что ж, он тоже был честен.
- Логично. Может, по пиву?
- Давай. Сегодня был долгий день.
***
Эмоции правдивы. Вероятно, можно испытывать что-то еще, кроме страха, ненависти, превосходства, равнодушия. Люди смеются, потому что им действительно весело, а не для того, чтобы продемонстрировать воинственный оскал. Люди заботятся, не потому, что их кто-то заставляет, а потому что не могут не делать этого для тех, кто им не безразличен. Люди удивляются, когда сталкиваются с необъяснимым, потому что живут так мало, что не успевают постичь все возможные тайны. Но эмоции и стремление их проявлять одинаковы из века в век у людей, у животных, наверняка и у одноклеточных. А демоны знают, что все в этом мире циклично, и уже давно не удивляются.
Майк, похоже, тоже не человек. Иначе как еще можно объяснить его поведение и то, что каким-то непостижимым образом он осуществил заклятье без заклятья? Этот парень готов ко всему, а если он он и простоват немного, то все равно считает это не своим упущением, а нормой.
Демон так не мог. Наверное, оттого что привык все контролировать, поэтому впадал в ступор каждый раз, когда приобретенное инородное тело предавало его. Он чувствовал, как у него на шее медленно затягивается петля. В конце концов, если человек мог смириться с демоном, неужели демон не мог смириться с человеком. Он жил сотни, тысячи лет, и при этом, жизнь разумного примата, которая длится миг, стала для него непосильной ношей? Приспособиться можно ко всему, жалко только, что это будет смертельно скучно. Никаких заданий и приключений. Остается только разводить бесполезные разговоры и ездить по одному и тому же кругу. Разве люди не сходят с ума, совершая свои ритуалы постоянно.
А существование демона не было ритуалом? Может быть, пора было действительно и об этом задуматься. Что, если то, что он из себя представлял тоже не было совершенно? По сути, ведь и он был цикличен, заточен под смерть. Главное дело его существования – убийство. За этим занятием не заскучаешь - известных способов миллионы, и можно еще столько же придумать, если хочется, чтобы жертва помучилась.
Он знает, что на это ответит Майк: «Но ведь и до работы можно поехать другим путем». Маленькое приключение. Да уж, разнообразие в бутылке. Как золотая рыбка в аквариуме.
Мир демона был огромен. Вот в чем была проблема. Он мог выбирать из большего количества вариантов. А теперь ему приходилось подстраиваться под один возможный.
Он позволял себе мечтать, что Майк однажды просто сломает себе шею, или ему на голову упадет что-то очень тяжелое и неизбежное, но демон никак не мог этому поспособствовать, хоть и пытался ни раз. Он размышлял над тем, как бы ему досталась вожделенная свобода, строил планы, думал даже взять отпуск. Иногда у него в голове пробегала мысль, что теперь он немного побаивается связываться с людьми, потому что не может знать наверняка, что его не схватят снова в невидимые сети. И вообще был бы он свободен, если бы парень умер, или это проклятье работает как-то по-другому? Может быть, ему и дальше пришлось бы его провожать. Неизвестно, куда бы он попал – наверх или вниз. Но у демона-то только один вариант. Может быть, он смог бы утащить его за собой? Привить дурные привычки, заставить украсть или кого-нибудь убить. Невозможно постоянно реагировать на все, будто так и должно быть. Где-то у этого самолета есть стоп-кран. Что-то выводит человека из себя. Даже такого странно, как этот. Парень слишком молод и, наверняка, не все от жизни попробовал. Просто спросить об этом? Можно. Но ответ-то будет один и тот же – бойся своих желаний. Кто вообще его этому научил? Желания надо исполнять, а не бояться их.
***
Когда Майк понял, что демон ошивается около него не по своей воле, он решил, что к этому будет проще привыкнуть, если приспособиться. Во-первых, демон будет жить здесь, и это не обсуждается. Это не худшее из зол, ведь квартира все равно пустует. До этого времени он, честно говоря, не понимал, зачем ему второе спальное место, а теперь оно оказалось кстати. Не то, чтобы Майк мог что-то запретить выходцу из ада, но как только патрульный представлял, как демон бесцельно наматывает круги вокруг дома, пока тот спит, становилось дурно. Поэтому пусть тоже располагается на готовом.
Во-вторых, демон не может отойти от него дальше, чем на километр. Это тоже не проблема, если он не будет мешаться под ногами. Его можно брать на работу и слушать болтовню вместо радио. Придется, конечно, постоянно отбиваться от его бредовых идей, но ведь можно просто не обращать на это внимания, думая о своем. У Майка был надежный отстроенный годами свой ментальный танк. Там он был в относительной безопасности.
Что немного бесило, так это постоянные однотипные вопросы. Демон постоянно спрашивал у Майка, что он хочет. А он много чего хотел – чтобы будильник не раздражал перед ночной сменой, чтобы в магазине всегда было свежее молоко, чтобы машина не глохла в особенно неприглядном районе и прочее, и прочее. Вот только все это не стоило того, чтобы договариваться со всякими потусторонними личностями. Все эти мелкие передряги не имели значения. Да вся жизнь состоит из таких! Именно в такие моменты сбоя системы мы понимаем, что существуем. Без зла не было бы и добра, или как там говорится.
Шагом навстречу стало то, что демон сразу открыл свои карты. Он так и объяснил, что Майк должен его отпустить, и тогда парень сможет дальше жить своей ничем не примечательной жизнью, а демон – заниматься своими делами. Какое-то время Майк даже думал принять предложение, но для этого он по-настоящему должен был чего-то захотеть. Не жизнь, а сказка, джин, исполняющий мечты. Все остаются при своем. Что же в таком случае мешало?
Открывать шкатулку Пандоры из-за любопытства не хотелось. Думая всю жизнь только о себе, Майк каким-то странным образом научился заботиться о других. Он разделил мир на две половины – человечество и его ручной демон. Держа соседа на привязи, он спасал людей. И еще, наконец-то, он мог поговорить с тем, кто, в отличие от радио, мог ответить ему, пусть даже и не всегда вежливо. Наверное, самое логичное объяснение было самым простым – он был одинок, как сорванный осенний лист.
Глава 3
Все было сносно до того, пока Майк не узнал, что он умирает. Раз в год все патрульные проходили стандартную медицинскую проверку. Обычно она ограничивалась сдачей анализов, записью жалоб, которых никогда не было, и занимала всего одно утро. На следующий день сотрудник уже выходил на работу. Но Майка после обследования вызвали врачи для повторения анализа крови. Первая мысль была абсурдной – они нашли в его крови что-то запрещенное, и теперь прощай работа. Вторая мысль смела это предположение напрочь: он никогда не употреблял ничего, крепче вина, и сколько бы демон не склонял его к непоправимому, патрульный не сдавался. И вот теперь, сидя в кабинете доктора, он ждал, когда можно будет выбросить ватный диск, зажатый на локте, и понять, что от него хотят.
- Я очень надеюсь, что это ошибка, Майк, и что на этот раз с тестами будет все в порядке, - говорил врач. Он смотрел прямо на патрульного и пытался улыбнуться.
- Все так плохо? – спросил Майк скорее для того, чтобы отшутиться.
- На самом деле – да. Это редкое заболевание, хорошо, что нам удалось диагностировать его на этом этапе…
- Говорите так, будто уже уверены. Не понимаю, зачем тогда дополнительные тесты?
- Костные инфекции могут вызывать те же симптомы, избавиться от них было бы значительно проще…
- Так я, наконец, узнаю имя моего врага?
***
Майк был беспокойным ребенком. Не то, чтобы он все время ввязывался в драки. Скорее он любил приключения, а не разборки. И это было синонимом для лазания по крышам и деревьям, прыжков через ямы и заборы, догонялки в заброшенных зданиях.
Руки у него было переломаны пять раз: правая - дважды в предплечье и один раз в запястье, левая – оба раза в локте. Один раз он сломал ногу. А вывихи он перестал считать, когда их число перевалило за двадцать. Конечно, он подозревал, что в старости будет предсказывать погоду по своим травмам, но последствия оказались хуже. Ему не было даже тридцати, и кости иногда ныли, но он искренне полагал, что это нормально. После перегрузок или слишком интенсивных тренировок руки и ноги в месте переломов странно пульсировали, но Майк списывал все на скопившуюся молочную кислоту. Боли в спине вообще были обычным явлением для людей его профессии. Он просто натирал себе поясницу согревающей мазью, если было совсем невмоготу, или часами лежал в горячей ванной.
Теперь же все его проблемы с костями получили название. Саркома — отличное имя, подошло бы какой-нибудь экзотической зверюшке. А на деле это рак кости. Слово «рак» для Майка прозвучало как стихийное бедствие. То, от чего нельзя убежать. И, когда он осознал это, он, казалось, наоборот пошел ему навстречу. Все признаки, характерные для саркомы, стали сыпаться на него, как из рога изобилия.
Сначала появилась боль. И хуже всего, что теперь Майк знал ее источник. Она медленно пробиралась вдоль позвоночника, тыкая иголками в поврежденные когда-то конечности. Она нападала внезапно, и также внезапно проходила. А по ночам тихонько скулила в течение нескольких часов. Создавалось ощущение, будто в костях живут маленькие насекомые, которые подтачивают позвонки изнутри и ползут дальше к локтям и коленям. Во сне он видел, как вырезает ржавым ножом огромных жуков из малой берцовой и размазывает их пяткой по полу.
Демон даже не пытался выказывать сочувствие. А если бы оно имело место быть, Майка это даже расстроило бы, ведь он так ценил честность своего соседа. Поэтому демон в открытую злорадствовал. Как только он видел, как парень внезапно хватался от приступа за руку или спину, он подпрыгивал к нему и радостно вопил:
- У тебя есть последнее желание, Майк!
Но Майк каждый раз посылал его к черту, закидывался таблетками, которые перестали помогать уже через полтора месяца, и запирался в комнате. Там он ходил из угла в угол, как раненный лев, потому что, как только ложился, боль усиливалась. Демон скребся с другой стороны двери и уговаривал сдаться, но это только еще больше подстегивало в патрульном бойца. В первое время он ловил себя на мысли, что пытается спихнуть всю вину на демона. Возможно, именно его появление запустило необратимый процесс. Но потом он вспоминал, что 40% случаев рака кости возникает из-за травм, и даже начинал радоваться, что он не один.
В глубине души демон торжествовал от того, что даже в такой ситуации парень не идет у него на поводу. И по прошествии еще пары недель, он сам сдался, и притащил Майку наркотики. На резонный вопрос, откуда он их взял, демон небрежно ляпнул, что в соседнем доме знатный наркопритон. Патрульный решил эту информацию не проверять, но и наркотики не взял. Тогда демон стащил из аптеки одобренные медициной сильнодействующие обезболивающие и запихал их однажды в Майка, когда тот был в отключке. Лекарство сработало, но и его действия хватило всего на пару недель.
Иногда приходили такие дни, когда ничего не болело. Майк боялся шевелиться, просто лежал на кровати и улыбался. И старался не просыпаться до последнего, потому что знал – когда боль вернется, он не сможет даже закрыть глаза.
Вслед за слабостью пришла дезориентация. Майка постоянно штормило в разные стороны, он никак не мог выровняться. Демон говорил «Эй, Майк, по-моему тебе хватит пить. Я тут наркоту принес», - и протягивал ворованные таблетки. Но эти наркотики помогали только от боли, вернуть равновесие они не могли.
Так прошли полгода. Доктор постоянно названивал и рассказывал Майку о возможностях химиотерапии и облучения, о брахитерапии и протонной лучевой терапии и еще какой-то совершенно невыговариемой терапии, но не производил на пациента должного впечатления. Майк каждый раз вспоминал лысых и измученных болезнью детей, на которых он насмотрелся в разных фильмах, и его начинало трясти. Он почти физически ощущал, как его будет выворачивать от различных вливаемых препаратов, как у него начнут расшатываться и выпадать зубы и волосы, и эта картина сводила его с ума. Поэтому химиотерапию он решительно отверг еще на первых этапах.
От названий всяческих исследований голова шла кругом. Хорошо, что это все оплачивалось за счет государства: биопсия, МРТ, КТ, рентген и еще пара-тройка непроизносимых слов. То, что по статистике, этим заболеванием страдает меньше 1% всех раковых больных — ведь это даже не всех живущих на земле, а только тех, кто уже болен — не особо успокаивало.
Когда первая стадия прошла, оказалось, что боль в спине и конечностях – это цветочки. Появились видимые признаки заболевания. В местах переломов все начало опухать. Сначала было ощущение, будто Майк расчесал пчелиный укус, но вместо того, чтобы покраснеть, кожа над поврежденным участком белела. Началось все с ноги. На месте перелома начала расти шишка. Майк к тому моменту уже больше недели хромал, при нагрузке боль увеличивалась и, что хуже всего, отдавала в позвоночник. Он думал, что, возможно, ударился обо что-нибудь во время особенно сильной болевой агонии, и теперь нога распухает. В итоге он придал этому значение только тогда, когда те же симптомы перекинулись на верхние конечности. Он знал, что это ни к чему хорошему не приведет, но не мог держать руки в покое. Он аккуратно прощупывал отрастающие шишки и, вскоре, стал замечать, что болевые ощущения усиливаются.
Иногда чувствительность на отекших местах пропадала вообще, а иногда просто доводила до бешенства. В такие минуты он ощущал то дикий жар – и тогда он несся подставлять руку под холодную воду, шипя от бьющей в закрытую рану струи – то адский холод – и тогда он укрывал ноги и руки одеялом и опять-таки страдал от лишнего веса на больной конечности. Тяжелыми казались даже хлопковые простыни, их хотелось скинуть ослабевшими руками. Когда боль усиливалась, Майк так и поступал, но потом со стоном слезал на пол и кутался, обматывался одеялами.
Если раньше нужно было надавить, чтобы внутри в кости отозвалась боль, то теперь достаточно было просто легко дотронуться. Кожа над этим чертовым раковым подкидышем была теплее, чем здоровая, но выглядела так, будто была пересажена от вампира – бледная, с мраморными прожилками вен.
Демону нравилось разглядывать рисунки, он предлагал набить татуировку, а потом сам же отшучивался «тебе теперь и ручкой-то на этом месте ничего не нарисовать, помрешь от боли». Он делал заметки для будущих пыток. До этого он просто осознавал, что люди в мучениях умирают от рака, он ему никогда не приходило в голову остаться и понаблюдать. Это было познавательно. Вглядываясь в эти синюшные вены, он рассчитывал, какое количество кислоты можно пустить по ним у здорового человека, чтобы он почувствовал то же, что и Майк. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь еще примерил на себя этот недуг. В редкие моменты демон ловил себя на мысли, что с легкостью и даже радостью передал бы эту заразу кому-нибудь, менее знакомому. Но, когда он понимал, что испытывает жалость к своему мучителю, он быстро сбрасывал с себя это ненужное чувство и снова предлагал парню разменять свое единственное желание на здоровую спину. Ведь позвоночник тоже давал о себе знать. Демон начал называть Майка инопланетянином, потому что теперь позвонки набухли и неестественно торчали.
Еще через пару недель Майк просто перестал спать на кровати. Он мог заснуть только полусидя-полулежа за столом так, чтобы верхняя часть туловища лежала на столешнице, руки свисали по бокам и больная нога ни с чем не соприкасалась. В итоге, весь вес приходился исключительно на задницу, сидящую в кресле. И это немало поспособствовало тому, что вскоре рак перекинулся на нее. Начал болеть крестец и почти сразу начались проблемы с походом в туалет. Напрягаться было больно, по всему позвоночнику плясами иголки, но без напряжения ничего ни откуда не выходило. Живот и без того постоянно болел, а чувство тошноты не покидало уже несколько месяцев. Доктор предупреждал об этом, называл это каким-то словом, связанным с кальцием, если объяснять в двух словах и понятным человеческим языком – части больных костей отваливаются и начинают гулять по организму, попадая везде, разнося раковые клетки, создавая тромбы и новые метастазы. Теперь Майк был напичкан маленькими заразными отростками повсюду, как фаршированная индейка.
А потом мышцы начинало сводить резкими судорогами. Кости от болезни, казалось, состояли из сланца. Когда Майк упал в первый раз, он сломал левую руку сразу в двух местах. С тех пор демон везде ходил за ним и поддерживал. Парень отпихивался и храбрился, но покорно сопел, когда демон появлялся вовремя. «Я могу все исправить, и ты знаешь это», - шептал он по ночам, сидя в кресле, как на адском троне. Майк, конечно, знал, но это ничего не меняло. Он не должен был отпускать его на свободу. Для этого были все эти бредовые поиски, походы по злачным местам – пока он мог ходить.
Казалось бы, куда проще отдать его тому, кто точно знает, чего хочет. Отвязаться, как от назойливой пиявки. Скинуть какому-нибудь алкашу, чтобы он ему мозги промывал и заткнулся, наконец, потому что из-за этой чертовой тошноты и головной боли половина слов воспринимается, как иностранные маты. Что может быть легче? Всего через пару минут после торжественной передачи демон и патрульный были бы оба свободны и независимы. Разве это не общее их желание? Вот только совесть, как вредная маленькая шавка, тявкала Майку на ухо, что он вынужден будет доживать свои жалкие пару месяцев с осознанием того, что на одно зло в мире стало больше, и он не сделал ничего, чтобы это предотвратить. Вот он и шарился с демоном повсюду, вешал ему лапшу о том, что скоро определится с приемником – ведь это просто необходимо, так как он почти труп – и тогда гуляй! Для всех наступит «Счастливый конец».
Но Майк никак не мог найти достойного претендента. Демон сверлил его глазами, сам подсказывал, у кого какие мыслишки за душой и даже согласился побрататься со священником. Но выгнать тараканов из головы парня не удавалось. Майк не думал о том, что кто-то будет порядочней его или лучше справится с этой сложной миссией. Единственный вопрос, который он все время задавал себе и демону, указующему на идеального кандидата, есть ли у человека желание? Ну хоть одно, маленькое, крохотное желание, о котором он думает всю жизнь. Или такое, о котором он вспоминает мимолетно и, за неимением оправдания, тут же сможет выплеснуть его наружу на радость исполнительному злу. Демон на этот вопрос сначала молчал – ведь честность была неписанным правилом их отношений, потом отворачивался, потом вперивался своим взглядом и произносил:
- У тебя тоже есть желания. Но ты отчего-то решил, что они меня не достойны.
- Ты не прав, - устало всегда отвечал Майк. – Они недостойны меня.
Он даже оправдываться не собирался, а говорил, как есть – не подходит, не передаст, не готов. И демон мог бы его запугивать, да толку не было бы. Парень уже сам прописал себя в могиле. Это удивительное качество – смиряться со всем, что подвернется под руку – продолжало настораживать и поражать демона, доводило его до восхищения. Смерть уже оставила на больном свой неизгладимый след равнодушия ко всему живому. Демон в этом плане живым не считался и по-прежнему продолжал волновать патрульного.
И, когда наступили по-настоящему суровые времена, Майк даже вздохнул с облегчением. Теперь, когда он не мог ходить, и приемника искать не нужно было, он мог вытерпеть какие угодно сарказмы и едкие замечания, потому что знал откуда ноги растут. Демон находился в самом ущербном положении – рядом был человек, отчаянно нуждающийся в исполнении желания, может, даже больше, чем все остальные люди на земле, но так и не стремящийся ничего загадывать. По самолюбию демона это било похлеще атомной бомбы. Он давал себе слово, что не принесет даже жалкий стакан воды, пока для парня это не станет идеей фикс. Он мечтал растянуть удовольствие от исполнения какого-нибудь ничтожной просьбы, чтобы увидеть, как Майк разменивает все мировые сокровища на судно, потому что просто не может встать и облегчиться.
Но при этом демон часто ловил себя на мысли, что хотел бы услышать эту чертову просьбу избавления от боли. Он полагал, что не опустился бы до такого, но это иррациональное, с точки зрения выходца из ада, желание помочь уже так сильно не сбивало с толку, как на первых этапах. Он осознавал, что хотел бы облегчить Майку жизнь. Ведь тот не был одним из извращенцев, которым нравится, когда над ними издеваются, поэтому демон искренне недоумевал, что он делает не так. И, как бы он себя не уговаривал, рука каждый раз так и тянулась за стаканом воды, при необходимости плечо само подставлялось для опоры, а судно выносилось исправно.
Когда доктор предложил отрезать поврежденные конечности, Майк даже умудрился рассмеяться.
- Позвоночник тоже отрежьте, - говорил он, выкашливая эти слова, как больной ворон, - он мне и до этого не был нужен.
Майк буквально видел, как он будет барахтаться на кровати с одно оставшейся ногой на полгода дольше, чем положено, и мысленно представлял, как стреляет себе в голову. В такие моменты демон расстраивался, что доктор не может его ни видеть, ни слышать, потому что в его мыслях оружие было направлено на «приносящего дурные вести».
Зато Майк мог больше не притворяться, он свободно общался с демоном при посторонних и списывал все это на поражения мозга. При его заболевании с метастазами в ЦНС многие пациенты начинали бредить. Он ждал этого симптома терпеливо и даже с некоторой долей любопытства.
- Представь, что я вдруг заговорю на другом языке. Позовешь священника, чтобы из меня изгнали дьявола? - говорил он, проваливаясь в короткий сон.
- Нет, я подожду зрительных галлюцинаций, когда ты однажды откроешь глаза и увидишь во отчею самого дьявола, - отвечал демон, заливая парню в вены морфин.
Когда начались эпилептические припадки, демон понял, что конец близок. Пока он мог быть полезен, он переворачивал Майка на бок, чтобы он не задохнулся, вкалывал препараты и считал пульс. Когда же патрульный приходил в себя, демон снова начинал раздражать его всякими колкостями, чтобы вернуть самоуважение, но при этом исправно держал холодную ладонь на лбу, успокаивая.
В итоге спустя десять дней демон просто признал, что пора звонить доктору. И в первый раз измученный, худой, наполовину парализованный и дезориентированный Майк, переставший отличать сон от реальности, согласился с ним не споря.
***
Майк понимал, что ему должно быть намного больнее, сердобольный демон – то что-то новенькое. Главное – не сдаваться. Ну, конечно, он понял, что время уже подошло. В принципе, оно подошло задолго до этого момента. Просто Майк, как и все до него, продолжал цепляться за жизнь, в которой так долго ничего не происходило, но в последние пару лет было по-настоящему весело. Наконец-то, у него появилось то, то он мог любить и ненавидеть. За эти бешеные последние годы он сделал больше, чем за предыдущие двадцать. Ему действительно нужен был этот пинок под зад, жаль только, что он получил его под самый конец. Необходимая мотивация посмотреть мир, попробовать всякую хрень, пообщаться с демоном, в конце концов. Нет, подружиться с демоном. Ему было плевать, считает ли тот его равным, согласен ли считаться с его мнением. Вполне возможно, что все слова и поступки демон совершал лишь в своих корыстных целях, чтобы добиться-таки исполнения желания, но Майк просто принимал это все, как есть. Если задуматься, причина ведь не важна, главное – приключение, а не пункт назначения. А он уже, можно сказать, почти причалил к своей последней пристани. Пора бросать якорь, да? Если верить демону – вот ведь ерунда какая – нужно успеть передать его, пока Майк может говорить. Добрых, злых, понимающих, внимательных, бескорыстных – всяких разных – людей было так много, столько шансов. Интересно, он боялся, что зло попадет не в те руки, или просто не хотел снова оставаться один?
- Как ты сегодня, малыш?
Медсестра подкралась незаметно, несмотря на необъятные габариты. Мать говорила когда-то, что все толстые – добряки. Если это так, то медсестра вписывается в статистику. Она всегда вежлива и добра. Демон научил его отличать поддельную заботу от настоящей. Толстушка светилась изнутри. Из всех, кто его когда-либо окружал, она была самой постоянно-адекватной. Может, слегка чуть больше альтруисткой, чем этого требовала жизнь. Но ведь, если есть абсолютное зло, где-то должно быть равнозначное добро.
Язык не ворочался. Во рту все пересохло. Но ведь решение уже оформилось, нужно просто сказать, сократить мышцы, выдохнуть фразу из легких. Это не требует титанических усилий. Для этого не нужно вставать с койки, не нужно шевелить уставшими конечностями, не нужно даже открывать глаза.
Майк почувствовал, как медсестра аккуратно села на край его кровати и взяла его за руку.
- Сегодня ведь уже не так больно? И выглядишь ты лучше…
Майк тяжело вздохнул, выражая протест. Он понимал, что в данный момент ложь, скорее, употребляется во спасение, а не во грех, но это была ложка дегтя в полной бочке меда его предыдущих рассуждений об этой женщине.
Она слегка всхлипнула, поглаживая прохладную исхудавшую ладонь.
- Но ты же понимаешь, что я не могу обещать тебе выздоровления…
Она не лжет. И это просто бальзам на душу, легкий морской близ, глоток свежего воздуха. Честность, необходимая ему, как напоминание о долге, о жизни, о друге, мотивировала дышать. Если бы она продолжила свою тираду о том, что все будет хорошо, парень был бы разочарован. Она понимает и принимает то, что происходит. Она не строит иллюзий, не живет глупой верой в светлое будущее. Она живет в этом мире, осознавая свое предназначение и все его последствия. Майк решил, что это определенно то, что нужно. Она разберется, не запутается, не пойдет на поводу у желаний.
- Я… - голос был скрипучий от долгого молчания, а кашель, последующий за этим звуком, казалось, разрывал внутренности.
Медсестра проворно вскочила и поднесла к иссохшим губам стакан воды.
- Держи, милый, давай…
Майк сделал один глоток, и его тут же начало тошнить. Нужно удержать все внутри, чтобы смочить горло, чтобы сказать свои последние слова. Только сила воли теперь поддерживает его. Нужно собраться. Еще немного.
- Я передаю его тебе…
Медсестра не слышит, она наклоняется близко-близко к бледным губам. И Майк неожиданно хватает ее переломанной рукой и хрипит в ухо:
- Я передаю его тебе. Скажи – согласна.
- Согласна.
Медсестра сначала отвечает, и только потом понимает, что произошло. Конечно, сейчас она могла бы согласиться на что угодно, лишь бы пациента успокоить. Но, что бы там ни было, ей действительно хотелось хоть что-нибудь сделать для парнишки. Она не знала, под чем подписалась, но пожалеть не успела, а переспрашивать не хотела и не могла – Майк уже отрубился, отдав последние силы на пару фраз.
Какое-то время женщина смотрела на больного, потом пересела с его кровати на стоящий рядом стул. И как раз в этот момент дверь в палату открылась.
Демон шел гордо, но как-то недостаточно уверенно. Он знал, что Майк жив, но даже он устал. Теперь, когда ему больше не нужно было ни о ком заботиться, он почувствовал то, что люди называют одиночеством. Он полагал, что передал Майка в хорошие руки и почти не появлялся ему на глаза. Впрочем, не так-то часто эти глаза были открыты.
Он сразу понял, что произошло. Что-то хотелось сказать, но это казалось так по-человечески, что лицо сводило судорогой. Хотелось подойти к нему, может, поблагодарить. За что? За почти свободу? Так люди привыкают к домашним животным. Вот с чем можно сравнить эти странные отношения. Разве они были друзьями?
Хотелось побыстрее закончить с этим фарсом. Пока над ним не взяли верх человеческие эмоции. Ему уже было почти жаль Майка, поэтому он хотел только одного – освободиться и бежать. Как насчет того, чтобы перейти сразу к делу?
Он в одно мгновение оказался около тучной сиделки. Она даже не успела спросить, кто он и что ему здесь нужно. Но она видела его, и это было еще одним доказательством того, что Майк справился со своей задачей. Он был настойчив, но мягок. Главное – не спугнуть, сейчас или никогда. Пока она готова, пока она думает такие правильные вещи. За секунду он пригвоздил медсестру взглядом и руками к спинке стула.
- Чего бы ты сейчас хотела больше всего? – спросил он.
Не то, чтобы он не давал ей время подумать, просто она не нуждалась в этом времени. Женщина медленно перевела взгляд с лица неизвестного посетителя на умирающее тело на кровати.
- Я бы хотела, чтобы парень был здоров.
- Сам бы я не придумал лучше, - ответил незнакомец, улыбнувшись. Потом все происходило как в спектакле – вот перед ней разворачивается картина, а она только и может, что сидеть и смотреть с открытым ртом, как вошедший кладет руку на лоб пациенту, шепчет что-то, исчезает, а полумертвый парнишка открывает ясные глаза.
- Ты же понимаешь, что тебе необходим ясный разум, - шепнул сосед слева.
- Какой от него прок? Мне больше нечего беречь, - ответил он, не поворачивая головы. После чего задумался на минуту и выдал:
- Кроме тебя, конечно. Ты так просто от меня не отделаешься.
Собеседник фыркнул и бробурчал что-то типа "как хочешь", а парень поднял руку и заказал еще. Бармен среагировал только после того, как увидел наличные: этот ненормальный вызывал странное беспокойство, хотелось, чтобы он поскорее ушел.
Майк поднес выпивку ко рту и, наконец, развернулся к собеседнику:
- Прости, тебе я могу налить только дома, - голос при этом сочувствием не отдавал.
- С каких это пор тебе стыдно сидеть с двумя стаканами сразу? Сегодня большой день! - он театрально посмотрел на часы, - точнее вечер. Разрешаю тебе ни в чем себе не отказывать.
Произнося это, собеседник выглядел вполне добродушно, но Майк знал его слишком хорошо и никогда не забывал фильтровать все, что тот соизволит высказывать. Ему безусловно было бы на руку, если бы парнишка накидался до беспамятства, хотя пьяная сделка в цивилизованном обществе уже давно потеряла всякий вес. Видите ли, теперь это перестало быть интересным. Наверное, он просто не привык сдавать позиции.
- Я не собираюсь расслабляться, даже теперь, - отчеканил парень.
Собеседник закурил.
- Может, твоя проблема появилась как раз из-за того, что ты слишком напряжен? Я могу помочь.
Как бы невзначай, да?
Дым вырвался изо рта и повис тяжелым облаком над барной стойкой. И, естественно, кроме Майка никто этого не заметил. В данный момент это бесило только потому, что больше никому в этом не очень-то приличном заведении почему-то не разрешалось курить.
- Ты всегда так говоришь, - ответил Майк, гипнотизируя огонек сигареты.
- Нет, я действительно могу помочь. Давай вместе проинспектируем местную публику.
Идея была неплоха, хоть и не тянула на гениальную. Безусловно Майк знал, что его сопровождающий разбирается в людях намного лучше его самого. Ему известно, что у них внутри. И в прямом и в переносном смысле.
Майк медленно повернулся на стуле, его сосед слез со своего и встал рядом, опустив руку на плечо мужчине.
- Вот этот, например, далеко не образец для подражания, - говоря это, он бесцеремонно тыкал бычком в человека в деловом костюме, - он вполне подойдет мне. Он подворовывает на работе, мы с ним споемся, я научу его, как это делать правильно.
- Он должен подходить мне, а не тебе, - заметил парень.
Собеседник добил сигарету и бросил на пол. Через пару секунд бычок просто испарился. Майка это уже давно не удивляло, но до сих пор хотелось, чтобы и его мусор пропадал без следа. Собеседник достал вторую сигарету и зажег ее от пальца. Подобные трюки тоже уже давно не вызывали бурного восторга, эта способность казалась бесполезной в мире, где легко можно достать спички или зажигалку.
Дым расползался над баром, а кончик сигареты продолжал указывать на людей. Мужчина что-то прикинул и выдал:
- Если ты хочешь найти доброго и честного самаритянина, ты не туда пришел. Может, прогуляемся до ближайшей церквушки? Святоши найдут мне применение. Самое лучшее - это вселять в прихожан суеверный страх. Я даже речь подготовил.
- Очень смешно. Я должен передать тебя, а не отпустить. Вряд ли у монашек хватит сил не поддаться твоим уговорам.
- Богобоязненные создания, - ухмыльнулся мужчина.
Майк знал, что он сам не верит в сказанное. Как много монашек и священников по-настоящему безгрешны? Даже если они и ведут праведную жизнь, это не означает, что они ничего не хотят изменить. Он не может заставить их принять на себя такой груз.
- Думаю, раз они боятся Бога, то и в Дьявола верят. Если тебя попытаются убить или прогонят со страху, ты освободишься. Моя же задача - не допустить подобного.
- Не веришь в силу церкви?
- Ты же знаешь, - Майк встал со стула, бросил на барную стойку чаевые и повернулся к собеседнику, - я никогда в эту чушь не верил. Пойдем домой, я налью тебе выпить.
- Это уже совершенно другой разговор! Ты настоящий друг!
читать дальше***
Майк знал, что пора уже что-то решать. Как давно его опасения подтвердились? Год? Или, может, больше? А как давно его подручный знал? Может, с самого начала.
Когда эта игра затевалась, Майку и двадцати пяти не исполнилось. Если бы он знал, что все вот так обернется, то, наверное, отказался бы от ночного дежурства. Подумаешь, соседи пожаловались на шум. Откуда им было знать, что в квартире сверху вызывают демонов. Мелочь пузатая, подростки, еще даже школу не окончившие. Когда патрульный пришел, они все были мертвы. Он тогда в первый раз в жизни увидел столько истерзанных трупов. Думал, что его стошнит, но почему-то даже рвотных позывов не наблюдалось.
Казалось бы, он должен испытать шок или что-то вроде того, но он все четко осознавал и даже успел задать пару вопросов сидящему в кресле человеку. Тот казался каким-то карикатурным на фоне всех этих недоготов - высокий, тощий, белая рубашка на босо тело, темные волосы растрепаны. При всем своем виде он выглядел достойно, чем-то походил на монарха или аристократа. Так как это был единственный живой человек во всем помещении, Майк провел беглый осмотр на предмет крови на белоснежной рубашке. Естественно придраться было не к чему.
- Я не буду тратить твое время, - сказал он, складывая руки на груди, - это я их убил, но вряд ли ты это докажешь. Советую тебе просто отпустить меня.
- Я не могу, - ответил просто Майк. Он даже пистолет не достал из кармана.
- Тогда, - начал мужчина, вставая, - я вынужден буду с тобой поступить также, - и щелкнул пальцами.
Майк замер. Он ждал, что потухнет свет или, возможно, его голова взорвется, или он просто испарится, но ничего не произошло. Мужчина медленно прошествовал по лужам крови к выходу, не спуская глаз с парня. Перед тем, как скрыться за дверью, он сказал что-то на подобие "очень интересно", или Майк просто не расслышал.
Он все размышлял о том, как же должно быть холодно этому незнакомцу на улице в одной рубахе. Трупы детей и кровавые разводы на стенах совершенно не волновали патрульного. Когда он вызывал подкрепление, он жалел, что у него не оказалось запасных штанов.
***
В следующий раз Майк увидел этого мужчину через неделю в супермаркете. Он стоял в очереди буквально за три человека от него. И опять вместо того, чтобы испугаться или хотя бы удивиться, парень подумал: «Почему он без корзинки?»
Его обрадовал тот факт, что теперь на незнакомце были брюки. В такую погоду не помешал бы и свитер, но ведь у всех температурные режимы разные.
Тучная кассирша отвлекла вопросом о наличке, и, когда Майк снова взглянул на очередь, искомый объект пропал.
Пару раз Майк виделся с этим странным человеком в метро и около светофора на центральной улице. Мысль о том, что его преследуют, почему-то даже не посещала. От преследователей обычно убегают, а ему, напротив, хотелось подойти и поздороваться. Или, может, одолжить какую-нибудь куртку.
Когда однажды после смены Майк пришел под утро домой и обнаружил незнакомца задремавшим на его диване, он даже бровью не повел. Жил он один, от родителей съехал как только поступил в академию, так что знакомить с семьей нового друга не было нужды. Можно просто пойти на кухню, разобрать сумки с едой и включить чайник. На стол с еле слышным стуком опустились две кружки. Сожалея о своей неосведомленности, себе и гостю Майк насыпал одинаковое количество сахара в кофе и глянул на часы.
Ночные смены выматывали хуже всего. Он хотел быть гостеприимным - дождаться, пока незнакомец проснется и узнать, голоден ли он. Вторым вопросом было бы "как он сюда попал", а третьим - "зачем". Но потом плюнул на все, оставил одну кружку с кофе на тумбочке рядом с диваном, а сам лег в спальне, свернувшись калачиком и ни о чем не думая.
Проснулся Майк, когда солнце клонилось к закату и удивился тому, что проспал весь день. Он потянулся и пошел в туалет. По пути вдруг вспомнил о том, что засыпал не один. Но диван был пуст, при ближайшем рассмотрении кружка была тоже пуста. Впрочем, что-то от непрошеного гостя все-таки осталось - на тумбочке лежала маленькая записка, на которой красивым каллиграфическим почерком было выведено: "спасибо". Майк завис над запиской, подумал, было, выбросить, да стало жалко - он никогда бы так красиво не написал. Найдя ручку, как курица лапой, он добавил внизу "обращайтесь" и вернул записку на стол. Перед тем, как отправиться на очередное дежурство, он проверил шкафчики на наличие кофе и сахара. По пути домой после смены Майк зашел в магазин и купил пачку печенья на случай, если кофе будет недостаточно. Сам он не ужинал перед сном, но кто знает, что ожидает его дома вечером.
***
Диван снова был занят, и на этот раз странный посетитель не преминул воспользоваться заготовленным одеялом. Майк оставил на тумбочке кофе и печенье и отправился спать.
По пробуждению хозяин квартиры снова оказался один, но рядом с полной тарелкой сладкого его ждала записка: "Я не очень люблю печенье, но не отказался бы от сигарет ".
Майк не курил, никогда даже не пробовал, поэтому увидев в табачном отделе бесконечное разнообразие сортов и вкусов, он даже немного растерялся. Женские сигареты парень отмел сразу, но еще оставался внушительный список. Перестав ломать голову, он просто выбрал средние по стоимости и без всяких вкусовых добавок.
В свой законный выходной он надеялся застать гостя в бодрствующем состоянии, чтобы, наконец, хоть что-нибудь прояснить, но его желанию не суждено было сбыться.
Сигареты пропадали по паре за раз в течение дня, но гость так и не появился. Когда к концу недели Майк обнаружил на тумбочке пустую пачку, он просто сходил за новой. Парень все также продолжал оставлять кофе у дивана, и, если оно остывало, выпивал его в раковину и наполнял кружку заново.
К концу месяца произошло непредвиденное - Майк подхватил какой-то вирус и вынужден был взять отгул. Беспрестанно чихая и наматывая сопли на кулак, он шел домой, не думая ни о чем, кроме мягкой постели. Погода была ни к черту, дождь хлестал, как одержимый, и в итоге парень промок до нитки.
Домой он вернулся злой и несчастный. Но в квартире его ждал сюрприз - на кухне был заварен чай с каким-то странным ароматом, литровая банка меда, а рядом на блюдечке лежал аккуратно порезанный лимон. И, конечно, все это сопровождала записка: "Ты выбрал неплохие сигареты".
Майк провалялся с жаром четыре дня. Пару раз он открывал глаза среди ночи и видел перед собой уже довольно хорошо знакомого незнакомца. Чтобы не показаться невежливым, он порывался вскочить с постели и поставить чайник, но каждый раз его останавливала крепкая рука, глубокий голос произносил всего одну фразу - "Спи, потом поговорим" - и хозяин квартиры отрубался до утра.
Когда температура спала, больной почувствовал себя намного лучше. У него даже хватило сил на то, чтобы заказать и съесть половину пиццы. Вторую половину он решил предусмотрительно оставить для посетителя, и перед тем, как снова вернуться в постель, оставил рядом с коробкой кружку кофе.
Майк не знал, сколько прошло времени, когда проснулся от ощущения присутствия.
- Пиццу я тоже как-то не очень, - произнес голос из темноты.
Было слышно, как мужчина медленно выдохнул, и комната наполнилась запахом табачного дыма.
- Но, вот беда, сигареты снова кончились.
- Я куплю, - ответил Майк, пытаясь подняться.
Но его снова остановили:
- Ты еще не до конца пришел в себя.
Незнакомец склонил голову на бок, уставился пристально и выдал:
- Интересно, есть ли вирус, способный как-то повлиять на демонов?
Майк понял, что это риторический вопрос, и даже не подумал что-нибудь ответить. Слово «демон» влетело в одно ухо и со свистом вылетело из другого, не произведя ни одной мысли. Стоило предложить кофе, чтобы уйти от странной темы, но гость сообщил, что уже научился разбираться с чайником, и ушел на кухню. Через несколько минут он вернулся, неся с собой аромат кофейных зерен и странного травяного чая.
- Вот это, - сказал он, протягивая одну кружку пациенту, - должно помочь. Старый рецепт, эти травы теперь трудно найти.
Майк выпутался из-под одеяла и с благодарностью принял чай. Запах ему не понравился и в первый раз, но вкус был отменный, и напиток, действительно, бодрил.
- Полагаю, тебе нужно как-то ко мне обращаться, я ведь твое имя знаю, - начал незнакомец, отхлебнув кофе.
В его руке снова появилась сигарета, но пачки Майк нигде не видел. Когда и чем гость поджег ее, тоже не заметил. Незнакомец вдруг улыбнулся и выдал:
- Я уже большой мальчик, могу сам себе добывать все необходимое.
- Значит, на сигареты можно больше не тратиться? Если мы все-таки будем беседовать, я могу просто называть тебя разными местоимениями, - и с чего вдруг осмелел? - Если, конечно, не услышу имя.
- Да нет у меня имени, Майк. Сам уже, должно быть, понял это. Может, тебе что-то от меня нужно?
- В каком смысле?
- Ну, зачем-то ведь ты таскаешь мне сигареты и кофе? Не по доброте же душевной. Ты, наверное, уже имел дело с демонами, но неверно трактуешь правила обмена. Мы ведь никакой сделки не заключили и...
- Погоди, - перебил парень, садясь в кровати, - мне ничего от тебя не нужно, кроме имени.
- Хитрый сукин сын, знаешь ведь, что имя демона обладает большой силой.
Майк задумался, кивнул, соглашаясь с чем-то в своей голове, и сказал:
- Я понял. У тебя с этим проблемы. Если ты не против, я могу просто называть тебя демоном.
- Не против, - согласился незнакомец.
Майк улыбнулся и протянул руки.
- Вот и познакомились, демон, я - Майк.
Гость какое-то время смотрел на протянутую руку, потом на человека, потом снова на руку. Он потушил сигарету о тумбочку - на мебели не осталось и следа - и пожал протянутую ладонь.
- Да знаю я. Приятно познакомиться, человек.
***
После того разгрома у малолетних заклинателей духов демон честно пытался вернуться в свой мир, но что-то ему мешало. Он пытался просочиться через зеркала, но все зеркала разбивались под его пальцами. Проход был закрыт. Можно было попробовать добраться до воды - там больше отражающая поверхность. Как-то нужно было валить из человеческого мира или хотя бы из этого маленького городка. И он даже попытался проделать это пешком, но очень скоро поймал себя на том, что ходит по кругу. Собственно, он мог ходить куда угодно в пределах определенного сектора, радиус которого не превышает один километр. В разное время он мог отклоняться на пары километров в ту или другую сторону, но все равно в пределах одного района. До воды было не добраться — ближайшее озеро находилось в 60 милях.
Демон пытался вычислить причину, связаться со своими и передать просьбу — вот ведь нонсенс — о помощи, но добиться чего-нибудь путного так и не удалось. Можно было попробовать воспользоваться человеческой энергией, но и это оказалось недостижимым. Как только он пытался явиться к кому-нибудь более-менее подходящему, на него просто не обращали внимание. Тогда он начал цепляться ко всем проходящим мимо, но никто на него не реагировал. Людишки просачивались сквозь него, даже не замедляя шаг.
Для всего происходящего подходило только одно объяснение - он уже с кем-то заключил сделку. Но этого просто не могло быть, ведь все детки уже отправлены по назначению.
А на третий день он увидел парня, который патрулировал город в ту ночь, и все понял. Демон прекрасно помнил все события того неблагополучного призыва. Ему доставило удовольствие разделаться со шпаной, да и прикончить этого полицейского тоже не повредило бы, но тот почему-то остался жив. Демон плюнул на эту ерунду, потому что его ждали другие дела, миллионы дел, которые за него никто делать не будет. Он поставил мысленно галочку, что разберется с этим позже, в крайнем случае, можно было прийти к счастливцу во сне и сделать так, чтобы он не проснулся. Но возникла одна маленькая проблема — каким-то образом парень поймал его, заключил сделку без сделки. И теперь демон не мог просто прибить его, как назойливую муху. Он должен был исполнить просьбу, которая даже не была озвучена. Возможно, стоило просто спросить?
Прежде чем появиться перед мучителем, следовало понять, чем он живет. Демон хотел предложить ему то, от чего парень не смог бы отказаться. Ведь желания существуют для того, чтобы их выполнять.
Проследить за полицейским незаметно не получилось бы в силу того, что человек, заключивший сделку, видел демона во плоти. В той плоти, конечно, в которой увидел впервые. То есть эти черные патлы и тощее тело теперь ни на что не променять. Было бы намного проще, окажись он в теле женщины – в постели человеческий вид бессилен сопротивляться. А лечь в постель с мужчиной, будучи того же пола, почему-то не всем подходит. Можно, конечно, попробовать, но это потребует больших временных затрат, если парень нормальной ориентации. Всегда есть способ попроще.
Сначала следовало выяснить, помнит ли его жертва. Через неделю демон решил показаться перед ним в супермаркете, ведь он не был уверен до конца, что сделка действительно имела место быть. А если парень его распознает, значит, для него он материален. Демон ждал какой угодно реакции – от обморока до крика. Он ведь произвел достаточно сильное первое впечатление. При взгляде на него патрульный должен вспомнить реки крови, обезглавленных детей с внутренностями наружу и свою беспомощность. Ожидалось эпичное зрелище: парень орет на весь магазин, пугая толпу и тыча пальцем в пустое место. Но план был обречен на провал. Патрульный просто посмотрел на него чуть более внимательно, чем на остальных, и продолжил расплачиваться на кассе за покупки.
Демон не отнесся к этому, как к фиаско. Может, парень просто решил, что обознался, с кем не бывает? Нужно просто дать ему понять, что перед ним за… существо. Выхода не было. Он все равно был привязан к этому человеку, а значит, ему пришлось бы следовать за ним в любом случае. Просто теперь можно все это проделывать, не скрываясь. Даже лучше, теперь было просто необходимо, чтобы парень замечал его как можно чаще. Мания преследования должна сделать свое дело. У него на счету была пара сотен бедолаг, которые закончили свои дни в медицинских учреждениях специального типа. У сумасшедших всегда есть желания, иногда странные, но в основном выполнимые.
Демон ездил с патрульным на метро, пробирался в контору, провожал на работу в ночные смены, узнал, что его зовут Майк, и что он живет один. Беднягу будет некому утешить, если он сойдет с ума. Как же это было на руку! Парень непременно захочет, чтобы все это закончилось, и демон с удовольствием исполнит просьбу. Но сколько бы раз охотник не маячил перед жертвой, парень спокойно смотрел на него, а потом возвращался к своим повседневным делам. Демон даже подумал, не начать ли с ним здороваться, но это было бы слишком дружелюбно. Может, парень решил, что ему ничего не угрожает, почувствовал себя в недосягаемости? Что ж, это можно исправить.
Квартира Майка – уже пора бы и по имени называть – была достаточно заурядной, маленькой, практически не обжитой. Но там была полноценная кухня и две маленькие комнаты: гостевая и спальня. Решив, что спальня – это слишком интимное место, демон расположился на диване и сам не заметил, как заснул. С ним это бывало редко, такие, как он, практически не спят. Вероятно, нервное напряжение взяло свое. Он хотел затаиться, подождать и выпрыгнуть в самый неожиданный момент, как черт из табакерки, но этот парень был недопустимо постоянен в стремлении рушить его планы.
Он даже не услышал, как Майк вернулся домой. Но больше всего гость был удивлен обнаруженной кружке с кофе. Это побило все рекорды. Впрочем, от напитка он отказываться не стал, предварительно понюхав его на предмет заклинаний. Может, это дар такой? Парень пытается его подкупить? Если так, то это замечательно, значит, в итоге, он что-нибудь попросит, и исполнение желания разорвет путы. Нужно дать понять, что зов услышан. Демон достал перо из кармана, нашел бесхозный лист бумаги, быстренько черканул на нем «спасибо», оставил на видном месте и ушел. Он даст парнишке возможность отдохнуть и спросит, наконец, что ему нужно.
Когда демон вернулся в пустующую квартиру, он обнаружил ответ «обращайтесь» и одеяло. Еще одно подношение? Может, следует показать, что оно принято? Демон решил лечь на диван и накрыться. Когда парень появится, он поймет, что его странные методы работают, и гость готов-таки к диалогу. Но под утро снова произошло непредвиденное – может, в том была вина одеяла; может, странные каракули, которые и почерком-то нельзя назвать на самом деле были заклинанием, однако, демон снова уснул.
На этот раз он смог проснуться перед тем, как Майк лег спать. Он наблюдал за тем, как парень ставит на тумбочку печенье и кружку с кофе, но не заметил в его взгляде ничего необычного – ни обожания, ни страха, ни удивления. Будто он с детства приносил демонам кофе в постель. С печеньем парень явно просчитался, так как единственное, что употреблял демон из человеческого мира - это кофе. Еще он курил, но как достать сигареты, если проход закрыт? Можно было бы попробовать местные, но он не знал, какие выбрать. Идея родилась достаточно рискованная. Выпив кофе и отодвинув тарелку с печеньем на край тумбочки, демон снова достал перо и на обратной стороне записки оставил надпись: "Я не очень люблю печенье, но не отказался бы от сигарет ". И вскоре он получил то, что хотел.
У демона возникло ощущение, как будто они играют в индейцев – в этом доме царил равноценный обмен.
Гость по-прежнему возвращался в квартиру своей жертвы, но на диван ложиться побаивался. Ему понравились сигареты, поэтому он заходил, чтобы украсть парочку, проверял, вернулся ли хозяин, и уходил снова. Каждый раз его постигала неудача – либо дом был пуст, либо Майк уже спал.
Когда через месяц мытарств демон обнаружил больного парня, он решил, что нужно что-то делать. Если бы Майк умер, не отпустив его, это могло бы привести к чему угодно. Испытывать сделку не хотелось. К тому же пришла пора поблагодарить за сигареты.
Лимон и мед демон просто стащил из соседнего магазина, а вот за травой пришлось поохотиться. На самом деле ему просто повезло, что он нашел этот куст на какой-то свалке. Честно говоря, он полагал, что это растение вообще вымерло. Очень удачно, что сегодня Майк объезжал достаточно отдаленные от центра улицы. Пришлось напрячь память, чтобы заварить эти листья правильно, и в итоге все вышло, как надо. Удовлетворившись своей работой, доктор тактично удалился. Он не хотел попадаться на глаза больному человеку. Пусть сейчас он наиболее уязвим – так легко пожелать выздоровления – но это было бы нечестно. Интереснее бороться с сильным противником, тогда и победа слаще.
Но болтаться по улицам тоже было скучновато. Демон вернулся в квартиру после того, как Майка вырубило на кровати, чтобы проследить, выпил ли он чай. Мальчик оказался послушным.
Что ж, теперь немного подождать, пока все вернется на круги своя, и можно будет начать настоящий бой.
Пришла пора поговорить.
Глава 2
Иногда они вместе пили кофе. Но от еды демон постоянно отказывался, прочем, как и Майк от сигарет. Когда патрульный понял, что демон вынужден постоянно крутиться рядом не потому, что ему так хочется, а потому что по-другому не получается, он стал брать его с собой на работу. Все равно его никто не видел.
Патрульный привык разъезжать по городу молча или хотя бы в компании радио. Сначала демон тоже помалкивал, скорее от обиды на судьбу, чем от недостатка красноречия. Но потом он решил совместить приятное с полезным и начал угрожать.
- То, что ты не умеешь удивляться, еще не делает тебя равнодушным. Твоя работа предполагает, что ты должен защищать людей. Что будет, если я начну убивать всех, кого ты должен защищать?
Майк замер, но постарался виду не подать. Конечно, демон заметил это. Он пристально наблюдал за патрульным, и его рот медленно растягивался в подобие улыбки - предвкушал победу.
Люди предсказуемы. Всегда есть те, ради которых они готовы на жертвы.
Майк вцепился в руль, но через пару секунд расслабился.
- Думаю, ты блефуешь, - уверенно выдал он демону.
- Почему ты так решил?
- Ну, давай проверим.
Майк резко затормозил перед сквером, в котором беззаботно играл с собакой школьник, и вышел из машины.
- Пойдем, продемонстрируешь свою силу. Я – коп, я защищаю всех, работа такая, - парень развел руками, как бы сдаваясь, а потом указал на мальчишку, - он - тоже моя работа. Убей его первым, потом разрешаю добить собаку, а потом мы отправимся в какой-нибудь приют или дом престарелых, чтобы ты окончательно мог меня разжалобить.
- Неверие погубит тебя, смертный, - рявкнул демон, хлопнув дверцей. Он уже поравнялся с Майком и теперь сверлил его взглядом.
Патрульный медленно, но решительно двинулся в сторону мальчика. Сейчас он либо совершал самую большую ошибку, либо приобретал огромную силу сопротивления. Он убьет невинного или получит доказательство власти над демоном.
В паре метров от развернувшего театра действий демон остановился.
- Ты не передумал?
- Нет, с чего бы? Мне нечего бояться.
Демон вскинул руку и сосредоточился на парнишке. Майк вжал голову в плечи и напрягся. В этот момент все его существо вопило о том, какой же он придурок. Это ведь тоже самое, что самому наставить пистолет.
- Его уход будет на твоей совести. Не хочешь пожелать, чтобы этого не было?
- Перед смертью не надышишься. Давай!
Демон пристально смотрел на Майка, но руку не опускал.
- Ну же! – крикнул патрульный, и мальчик обернулся на громкий звук. Конечно, он не мог видеть демона, перед ним был просто мужик в форме, который подозрительно пялился на него. Собака подбежала к хозяину и уткнулась носом ему в бедро. Мальчик погладил питомца по голове и опустил взгляд. В это же время демон опустил руку.
- Ты победил. Будем искать другое слабое место, - пообещал демон, возвращаясь к машине. Он сел, включил радио, дождался, пока Майк пристегнется, и выдвинул новую идею:
- Как насчет песен? Наверняка, есть та, которую ты терпеть не можешь…
***
Когда угрозы не прокатили, демон начал предлагать помощь. Естественно не безвозмездно. Но Майк как-то и до этого справлялся, и сейчас просто отнекивался. Демон предлагал сделать так, чтобы он перестал находить трупы на окраинах города. Или вообще сменить работу, раз уж она сопряжена с таким риском. Но патрульный давно смирился с тем, что люди умирают, и как-то быстро осознал, что это не его вина. Их рабочий психолог считал его скрытным, Майк же просто считал себя реалистом. Он понимал, что делить кров с демоном – это как жить с ребенком-вундеркиндом: высшие балы по всем дисциплинам, кроме поведения. Его мировоззрение устойчиво и осмысленно, с ним можно поговорить на любые темы, при условии, что собеседник готов к сарказму, но совершенно невозможно объяснить важность морально-этических норм.
То, что демон застрял в этом теле, скованный отсутствием его привычной инфернальной скорости и трансформации, не означало, что он должен и вести себя, как человек. Напротив, казалось, он старался делать все, чтобы таким не являться. И в первую очередь он, конечно же, пытался отринуть все необходимые человеческому организму вещи, такие как еда, сон и элементарный поход в туалет. До этого демон никогда не оставался в одном теле так долго. Он вполне мог обойтись месяц-другой без еды и других потребностей организма, но, в конце концов, оказалось, что были какие-то обязательные стандарты. В еде он по-прежнему не нуждался, но такая потребность, как сон, просто сводила его с ума. Еще он очень быстро пристрастился к спиртному. Это блюдо было в фаворитах. Демону нравился вкус, он попробовал его много веков назад и ввел в список лучших изобретений человечества, но последствия алкогольного опьянения не были ему знакомы, потому что его сущность не реагировала на градусы. Теперь же, при необходимости сна, он получил возможность опробовать похмелье. Напившись однажды до зеленых соплей и высказав Майку все, что он думает об этом непонятном и необоснованном проклятье, демон решил, что с таким слабым здоровьем нужно определить меру, а не просто вливать в себя, пока место не кончится.
Он начал чувствовать себя подростком, которому разрешили дорваться до запретного плода. Хуже было то, что он знал обо всех этих вещах и раньше, но в них не было нужды. Более того, он даже гордился тем, что не испытывает таких ограничений, связанных с телом, как эти слабые людишки. И в итоге, он оказался внутри своей клетки.
Демон будто учился жить заново, будто первый раз расправлял крылья. Самым несправедливым казалось то, что он лишился своей силы. Он хотел убивать, тем более будучи скованным, эта потребность в нем возросла. Когда в баре на Майка напала кучка громил, он с таким удовольствием предвкушал эту драку, что каждая клеточка его тела вопила от радости. Мысленно он уже раскидал их по углам, выпил кровь и повыковыривал сердца. Но на деле он просто не смог до них дотронуться. А Майк получил под дых и стер костяшки пальцев о чью-то особенно страшную рожу, и при этом отказался забрать у них внутренние органы, потому что за драку ему светило намного меньше, чем за серийное убийство, явно отдающее сатанизмом. Конечно, патрульный ликовал от победы, но больше всего ему доставляла удовольствие мысль, что все остались живы. И, пока он мог контролировать демона, равновесие мира не могло быть нарушено. Один человек мог пойти на риск ради спокойствия остальных.
Нервная система Майка, казалось, была создана для того, чтобы ее постоянно проверять на прочность. Они с демоном часто вели беседы на тему «что такое хорошо и что такое плохо», и, естественно, у них были разные взгляды на проблему.
- Ты должен знать о Гаутаме, - говорил Майк, - «Все наши беды от того, что мы слишком много хотим».
- Думаешь, этот индус ничего не хотел? – парировал демон. – А как же его одержимость нирваной? Он ведь голодал, не спал, не мылся и вообще вел себя, как умалишенный. И все это ради одного единственного желания. А представь, что он мог бы избежать всех этих неудобств, если бы просто попросил.
- Ты не понимаешь. Смысл не в пункте назначения, а в проделанном пути.
- Я связался с философом, - воскликнул демон и прикрыл глаза рукой, - как же они мне надоели. Истины просты, ни к чему их постоянно переворачивать. Хочешь есть – ешь, хочешь спать – спишь, хочешь ссать – топаешь в туалет, или, если сильно приспичило, бежишь к ближайшему дереву. Человек постоянно стремится к осуществлению желаний.
- Да, но для этого вовсе не обязательно вмешательство демона.
- Ты ведь ничего не теряешь. Это сделка без сделки. Я не получу твою душу и не сделаю тебя рабом на веки вечные. Ты просто отпустишь меня, как только что пойманную рыбу, чтобы…
- Чтобы ты дальше мог убивать, - закончил Майк. - Привлечь к суду я тебя не могу. Во-первых, тебя вижу только я, как можно судить и допрапшивать пустоту? Во-вторых, место преступления, на котором я имел честь с тобой познакомиться, вряд ли хранит мои или твои отпечатки. Дальше пошли: если бы тебя посадили за решетку, это стало бы для меня большой проблемой, так как тюрьма находится от моего дома и места работы больше чем в одном километре. Следовательно, если бы я захотел, чтобы ты был наказан в соответствии с законом и отбывал положенный срок в специально приспособленном для этого учреждении, я должен был бы посвятить свою жизнь тому, чтобы нарезать круги около место твоего заточения. Так что считай меня своей персональной живой тюрьмой. Это главная причина, по которой я не могу тебя отпустить. Вторая причина заключается в том, что, черт побери, не должны желания сбываться сами собой, я в это просто не верю. И уж точно за мои желания не может отвечать какой-то демон. Не обижайся, но ты все-таки зло.
- Я не могу пообещать тебе, что буду вести себя хорошо, - резонно заметил демон.
Он был честен. Каким-то образом Майк видел, когда он мудрил. На самом деле, это только облегчало ситуацию.
- Я не уверен, что мог бы поверить, даже если ты бы пообещал, - вернул подачу патрульный.
Что ж, он тоже был честен.
- Логично. Может, по пиву?
- Давай. Сегодня был долгий день.
***
Эмоции правдивы. Вероятно, можно испытывать что-то еще, кроме страха, ненависти, превосходства, равнодушия. Люди смеются, потому что им действительно весело, а не для того, чтобы продемонстрировать воинственный оскал. Люди заботятся, не потому, что их кто-то заставляет, а потому что не могут не делать этого для тех, кто им не безразличен. Люди удивляются, когда сталкиваются с необъяснимым, потому что живут так мало, что не успевают постичь все возможные тайны. Но эмоции и стремление их проявлять одинаковы из века в век у людей, у животных, наверняка и у одноклеточных. А демоны знают, что все в этом мире циклично, и уже давно не удивляются.
Майк, похоже, тоже не человек. Иначе как еще можно объяснить его поведение и то, что каким-то непостижимым образом он осуществил заклятье без заклятья? Этот парень готов ко всему, а если он он и простоват немного, то все равно считает это не своим упущением, а нормой.
Демон так не мог. Наверное, оттого что привык все контролировать, поэтому впадал в ступор каждый раз, когда приобретенное инородное тело предавало его. Он чувствовал, как у него на шее медленно затягивается петля. В конце концов, если человек мог смириться с демоном, неужели демон не мог смириться с человеком. Он жил сотни, тысячи лет, и при этом, жизнь разумного примата, которая длится миг, стала для него непосильной ношей? Приспособиться можно ко всему, жалко только, что это будет смертельно скучно. Никаких заданий и приключений. Остается только разводить бесполезные разговоры и ездить по одному и тому же кругу. Разве люди не сходят с ума, совершая свои ритуалы постоянно.
А существование демона не было ритуалом? Может быть, пора было действительно и об этом задуматься. Что, если то, что он из себя представлял тоже не было совершенно? По сути, ведь и он был цикличен, заточен под смерть. Главное дело его существования – убийство. За этим занятием не заскучаешь - известных способов миллионы, и можно еще столько же придумать, если хочется, чтобы жертва помучилась.
Он знает, что на это ответит Майк: «Но ведь и до работы можно поехать другим путем». Маленькое приключение. Да уж, разнообразие в бутылке. Как золотая рыбка в аквариуме.
Мир демона был огромен. Вот в чем была проблема. Он мог выбирать из большего количества вариантов. А теперь ему приходилось подстраиваться под один возможный.
Он позволял себе мечтать, что Майк однажды просто сломает себе шею, или ему на голову упадет что-то очень тяжелое и неизбежное, но демон никак не мог этому поспособствовать, хоть и пытался ни раз. Он размышлял над тем, как бы ему досталась вожделенная свобода, строил планы, думал даже взять отпуск. Иногда у него в голове пробегала мысль, что теперь он немного побаивается связываться с людьми, потому что не может знать наверняка, что его не схватят снова в невидимые сети. И вообще был бы он свободен, если бы парень умер, или это проклятье работает как-то по-другому? Может быть, ему и дальше пришлось бы его провожать. Неизвестно, куда бы он попал – наверх или вниз. Но у демона-то только один вариант. Может быть, он смог бы утащить его за собой? Привить дурные привычки, заставить украсть или кого-нибудь убить. Невозможно постоянно реагировать на все, будто так и должно быть. Где-то у этого самолета есть стоп-кран. Что-то выводит человека из себя. Даже такого странно, как этот. Парень слишком молод и, наверняка, не все от жизни попробовал. Просто спросить об этом? Можно. Но ответ-то будет один и тот же – бойся своих желаний. Кто вообще его этому научил? Желания надо исполнять, а не бояться их.
***
Когда Майк понял, что демон ошивается около него не по своей воле, он решил, что к этому будет проще привыкнуть, если приспособиться. Во-первых, демон будет жить здесь, и это не обсуждается. Это не худшее из зол, ведь квартира все равно пустует. До этого времени он, честно говоря, не понимал, зачем ему второе спальное место, а теперь оно оказалось кстати. Не то, чтобы Майк мог что-то запретить выходцу из ада, но как только патрульный представлял, как демон бесцельно наматывает круги вокруг дома, пока тот спит, становилось дурно. Поэтому пусть тоже располагается на готовом.
Во-вторых, демон не может отойти от него дальше, чем на километр. Это тоже не проблема, если он не будет мешаться под ногами. Его можно брать на работу и слушать болтовню вместо радио. Придется, конечно, постоянно отбиваться от его бредовых идей, но ведь можно просто не обращать на это внимания, думая о своем. У Майка был надежный отстроенный годами свой ментальный танк. Там он был в относительной безопасности.
Что немного бесило, так это постоянные однотипные вопросы. Демон постоянно спрашивал у Майка, что он хочет. А он много чего хотел – чтобы будильник не раздражал перед ночной сменой, чтобы в магазине всегда было свежее молоко, чтобы машина не глохла в особенно неприглядном районе и прочее, и прочее. Вот только все это не стоило того, чтобы договариваться со всякими потусторонними личностями. Все эти мелкие передряги не имели значения. Да вся жизнь состоит из таких! Именно в такие моменты сбоя системы мы понимаем, что существуем. Без зла не было бы и добра, или как там говорится.
Шагом навстречу стало то, что демон сразу открыл свои карты. Он так и объяснил, что Майк должен его отпустить, и тогда парень сможет дальше жить своей ничем не примечательной жизнью, а демон – заниматься своими делами. Какое-то время Майк даже думал принять предложение, но для этого он по-настоящему должен был чего-то захотеть. Не жизнь, а сказка, джин, исполняющий мечты. Все остаются при своем. Что же в таком случае мешало?
Открывать шкатулку Пандоры из-за любопытства не хотелось. Думая всю жизнь только о себе, Майк каким-то странным образом научился заботиться о других. Он разделил мир на две половины – человечество и его ручной демон. Держа соседа на привязи, он спасал людей. И еще, наконец-то, он мог поговорить с тем, кто, в отличие от радио, мог ответить ему, пусть даже и не всегда вежливо. Наверное, самое логичное объяснение было самым простым – он был одинок, как сорванный осенний лист.
Глава 3
Все было сносно до того, пока Майк не узнал, что он умирает. Раз в год все патрульные проходили стандартную медицинскую проверку. Обычно она ограничивалась сдачей анализов, записью жалоб, которых никогда не было, и занимала всего одно утро. На следующий день сотрудник уже выходил на работу. Но Майка после обследования вызвали врачи для повторения анализа крови. Первая мысль была абсурдной – они нашли в его крови что-то запрещенное, и теперь прощай работа. Вторая мысль смела это предположение напрочь: он никогда не употреблял ничего, крепче вина, и сколько бы демон не склонял его к непоправимому, патрульный не сдавался. И вот теперь, сидя в кабинете доктора, он ждал, когда можно будет выбросить ватный диск, зажатый на локте, и понять, что от него хотят.
- Я очень надеюсь, что это ошибка, Майк, и что на этот раз с тестами будет все в порядке, - говорил врач. Он смотрел прямо на патрульного и пытался улыбнуться.
- Все так плохо? – спросил Майк скорее для того, чтобы отшутиться.
- На самом деле – да. Это редкое заболевание, хорошо, что нам удалось диагностировать его на этом этапе…
- Говорите так, будто уже уверены. Не понимаю, зачем тогда дополнительные тесты?
- Костные инфекции могут вызывать те же симптомы, избавиться от них было бы значительно проще…
- Так я, наконец, узнаю имя моего врага?
***
Майк был беспокойным ребенком. Не то, чтобы он все время ввязывался в драки. Скорее он любил приключения, а не разборки. И это было синонимом для лазания по крышам и деревьям, прыжков через ямы и заборы, догонялки в заброшенных зданиях.
Руки у него было переломаны пять раз: правая - дважды в предплечье и один раз в запястье, левая – оба раза в локте. Один раз он сломал ногу. А вывихи он перестал считать, когда их число перевалило за двадцать. Конечно, он подозревал, что в старости будет предсказывать погоду по своим травмам, но последствия оказались хуже. Ему не было даже тридцати, и кости иногда ныли, но он искренне полагал, что это нормально. После перегрузок или слишком интенсивных тренировок руки и ноги в месте переломов странно пульсировали, но Майк списывал все на скопившуюся молочную кислоту. Боли в спине вообще были обычным явлением для людей его профессии. Он просто натирал себе поясницу согревающей мазью, если было совсем невмоготу, или часами лежал в горячей ванной.
Теперь же все его проблемы с костями получили название. Саркома — отличное имя, подошло бы какой-нибудь экзотической зверюшке. А на деле это рак кости. Слово «рак» для Майка прозвучало как стихийное бедствие. То, от чего нельзя убежать. И, когда он осознал это, он, казалось, наоборот пошел ему навстречу. Все признаки, характерные для саркомы, стали сыпаться на него, как из рога изобилия.
Сначала появилась боль. И хуже всего, что теперь Майк знал ее источник. Она медленно пробиралась вдоль позвоночника, тыкая иголками в поврежденные когда-то конечности. Она нападала внезапно, и также внезапно проходила. А по ночам тихонько скулила в течение нескольких часов. Создавалось ощущение, будто в костях живут маленькие насекомые, которые подтачивают позвонки изнутри и ползут дальше к локтям и коленям. Во сне он видел, как вырезает ржавым ножом огромных жуков из малой берцовой и размазывает их пяткой по полу.
Демон даже не пытался выказывать сочувствие. А если бы оно имело место быть, Майка это даже расстроило бы, ведь он так ценил честность своего соседа. Поэтому демон в открытую злорадствовал. Как только он видел, как парень внезапно хватался от приступа за руку или спину, он подпрыгивал к нему и радостно вопил:
- У тебя есть последнее желание, Майк!
Но Майк каждый раз посылал его к черту, закидывался таблетками, которые перестали помогать уже через полтора месяца, и запирался в комнате. Там он ходил из угла в угол, как раненный лев, потому что, как только ложился, боль усиливалась. Демон скребся с другой стороны двери и уговаривал сдаться, но это только еще больше подстегивало в патрульном бойца. В первое время он ловил себя на мысли, что пытается спихнуть всю вину на демона. Возможно, именно его появление запустило необратимый процесс. Но потом он вспоминал, что 40% случаев рака кости возникает из-за травм, и даже начинал радоваться, что он не один.
В глубине души демон торжествовал от того, что даже в такой ситуации парень не идет у него на поводу. И по прошествии еще пары недель, он сам сдался, и притащил Майку наркотики. На резонный вопрос, откуда он их взял, демон небрежно ляпнул, что в соседнем доме знатный наркопритон. Патрульный решил эту информацию не проверять, но и наркотики не взял. Тогда демон стащил из аптеки одобренные медициной сильнодействующие обезболивающие и запихал их однажды в Майка, когда тот был в отключке. Лекарство сработало, но и его действия хватило всего на пару недель.
Иногда приходили такие дни, когда ничего не болело. Майк боялся шевелиться, просто лежал на кровати и улыбался. И старался не просыпаться до последнего, потому что знал – когда боль вернется, он не сможет даже закрыть глаза.
Вслед за слабостью пришла дезориентация. Майка постоянно штормило в разные стороны, он никак не мог выровняться. Демон говорил «Эй, Майк, по-моему тебе хватит пить. Я тут наркоту принес», - и протягивал ворованные таблетки. Но эти наркотики помогали только от боли, вернуть равновесие они не могли.
Так прошли полгода. Доктор постоянно названивал и рассказывал Майку о возможностях химиотерапии и облучения, о брахитерапии и протонной лучевой терапии и еще какой-то совершенно невыговариемой терапии, но не производил на пациента должного впечатления. Майк каждый раз вспоминал лысых и измученных болезнью детей, на которых он насмотрелся в разных фильмах, и его начинало трясти. Он почти физически ощущал, как его будет выворачивать от различных вливаемых препаратов, как у него начнут расшатываться и выпадать зубы и волосы, и эта картина сводила его с ума. Поэтому химиотерапию он решительно отверг еще на первых этапах.
От названий всяческих исследований голова шла кругом. Хорошо, что это все оплачивалось за счет государства: биопсия, МРТ, КТ, рентген и еще пара-тройка непроизносимых слов. То, что по статистике, этим заболеванием страдает меньше 1% всех раковых больных — ведь это даже не всех живущих на земле, а только тех, кто уже болен — не особо успокаивало.
Когда первая стадия прошла, оказалось, что боль в спине и конечностях – это цветочки. Появились видимые признаки заболевания. В местах переломов все начало опухать. Сначала было ощущение, будто Майк расчесал пчелиный укус, но вместо того, чтобы покраснеть, кожа над поврежденным участком белела. Началось все с ноги. На месте перелома начала расти шишка. Майк к тому моменту уже больше недели хромал, при нагрузке боль увеличивалась и, что хуже всего, отдавала в позвоночник. Он думал, что, возможно, ударился обо что-нибудь во время особенно сильной болевой агонии, и теперь нога распухает. В итоге он придал этому значение только тогда, когда те же симптомы перекинулись на верхние конечности. Он знал, что это ни к чему хорошему не приведет, но не мог держать руки в покое. Он аккуратно прощупывал отрастающие шишки и, вскоре, стал замечать, что болевые ощущения усиливаются.
Иногда чувствительность на отекших местах пропадала вообще, а иногда просто доводила до бешенства. В такие минуты он ощущал то дикий жар – и тогда он несся подставлять руку под холодную воду, шипя от бьющей в закрытую рану струи – то адский холод – и тогда он укрывал ноги и руки одеялом и опять-таки страдал от лишнего веса на больной конечности. Тяжелыми казались даже хлопковые простыни, их хотелось скинуть ослабевшими руками. Когда боль усиливалась, Майк так и поступал, но потом со стоном слезал на пол и кутался, обматывался одеялами.
Если раньше нужно было надавить, чтобы внутри в кости отозвалась боль, то теперь достаточно было просто легко дотронуться. Кожа над этим чертовым раковым подкидышем была теплее, чем здоровая, но выглядела так, будто была пересажена от вампира – бледная, с мраморными прожилками вен.
Демону нравилось разглядывать рисунки, он предлагал набить татуировку, а потом сам же отшучивался «тебе теперь и ручкой-то на этом месте ничего не нарисовать, помрешь от боли». Он делал заметки для будущих пыток. До этого он просто осознавал, что люди в мучениях умирают от рака, он ему никогда не приходило в голову остаться и понаблюдать. Это было познавательно. Вглядываясь в эти синюшные вены, он рассчитывал, какое количество кислоты можно пустить по ним у здорового человека, чтобы он почувствовал то же, что и Майк. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь еще примерил на себя этот недуг. В редкие моменты демон ловил себя на мысли, что с легкостью и даже радостью передал бы эту заразу кому-нибудь, менее знакомому. Но, когда он понимал, что испытывает жалость к своему мучителю, он быстро сбрасывал с себя это ненужное чувство и снова предлагал парню разменять свое единственное желание на здоровую спину. Ведь позвоночник тоже давал о себе знать. Демон начал называть Майка инопланетянином, потому что теперь позвонки набухли и неестественно торчали.
Еще через пару недель Майк просто перестал спать на кровати. Он мог заснуть только полусидя-полулежа за столом так, чтобы верхняя часть туловища лежала на столешнице, руки свисали по бокам и больная нога ни с чем не соприкасалась. В итоге, весь вес приходился исключительно на задницу, сидящую в кресле. И это немало поспособствовало тому, что вскоре рак перекинулся на нее. Начал болеть крестец и почти сразу начались проблемы с походом в туалет. Напрягаться было больно, по всему позвоночнику плясами иголки, но без напряжения ничего ни откуда не выходило. Живот и без того постоянно болел, а чувство тошноты не покидало уже несколько месяцев. Доктор предупреждал об этом, называл это каким-то словом, связанным с кальцием, если объяснять в двух словах и понятным человеческим языком – части больных костей отваливаются и начинают гулять по организму, попадая везде, разнося раковые клетки, создавая тромбы и новые метастазы. Теперь Майк был напичкан маленькими заразными отростками повсюду, как фаршированная индейка.
А потом мышцы начинало сводить резкими судорогами. Кости от болезни, казалось, состояли из сланца. Когда Майк упал в первый раз, он сломал левую руку сразу в двух местах. С тех пор демон везде ходил за ним и поддерживал. Парень отпихивался и храбрился, но покорно сопел, когда демон появлялся вовремя. «Я могу все исправить, и ты знаешь это», - шептал он по ночам, сидя в кресле, как на адском троне. Майк, конечно, знал, но это ничего не меняло. Он не должен был отпускать его на свободу. Для этого были все эти бредовые поиски, походы по злачным местам – пока он мог ходить.
Казалось бы, куда проще отдать его тому, кто точно знает, чего хочет. Отвязаться, как от назойливой пиявки. Скинуть какому-нибудь алкашу, чтобы он ему мозги промывал и заткнулся, наконец, потому что из-за этой чертовой тошноты и головной боли половина слов воспринимается, как иностранные маты. Что может быть легче? Всего через пару минут после торжественной передачи демон и патрульный были бы оба свободны и независимы. Разве это не общее их желание? Вот только совесть, как вредная маленькая шавка, тявкала Майку на ухо, что он вынужден будет доживать свои жалкие пару месяцев с осознанием того, что на одно зло в мире стало больше, и он не сделал ничего, чтобы это предотвратить. Вот он и шарился с демоном повсюду, вешал ему лапшу о том, что скоро определится с приемником – ведь это просто необходимо, так как он почти труп – и тогда гуляй! Для всех наступит «Счастливый конец».
Но Майк никак не мог найти достойного претендента. Демон сверлил его глазами, сам подсказывал, у кого какие мыслишки за душой и даже согласился побрататься со священником. Но выгнать тараканов из головы парня не удавалось. Майк не думал о том, что кто-то будет порядочней его или лучше справится с этой сложной миссией. Единственный вопрос, который он все время задавал себе и демону, указующему на идеального кандидата, есть ли у человека желание? Ну хоть одно, маленькое, крохотное желание, о котором он думает всю жизнь. Или такое, о котором он вспоминает мимолетно и, за неимением оправдания, тут же сможет выплеснуть его наружу на радость исполнительному злу. Демон на этот вопрос сначала молчал – ведь честность была неписанным правилом их отношений, потом отворачивался, потом вперивался своим взглядом и произносил:
- У тебя тоже есть желания. Но ты отчего-то решил, что они меня не достойны.
- Ты не прав, - устало всегда отвечал Майк. – Они недостойны меня.
Он даже оправдываться не собирался, а говорил, как есть – не подходит, не передаст, не готов. И демон мог бы его запугивать, да толку не было бы. Парень уже сам прописал себя в могиле. Это удивительное качество – смиряться со всем, что подвернется под руку – продолжало настораживать и поражать демона, доводило его до восхищения. Смерть уже оставила на больном свой неизгладимый след равнодушия ко всему живому. Демон в этом плане живым не считался и по-прежнему продолжал волновать патрульного.
И, когда наступили по-настоящему суровые времена, Майк даже вздохнул с облегчением. Теперь, когда он не мог ходить, и приемника искать не нужно было, он мог вытерпеть какие угодно сарказмы и едкие замечания, потому что знал откуда ноги растут. Демон находился в самом ущербном положении – рядом был человек, отчаянно нуждающийся в исполнении желания, может, даже больше, чем все остальные люди на земле, но так и не стремящийся ничего загадывать. По самолюбию демона это било похлеще атомной бомбы. Он давал себе слово, что не принесет даже жалкий стакан воды, пока для парня это не станет идеей фикс. Он мечтал растянуть удовольствие от исполнения какого-нибудь ничтожной просьбы, чтобы увидеть, как Майк разменивает все мировые сокровища на судно, потому что просто не может встать и облегчиться.
Но при этом демон часто ловил себя на мысли, что хотел бы услышать эту чертову просьбу избавления от боли. Он полагал, что не опустился бы до такого, но это иррациональное, с точки зрения выходца из ада, желание помочь уже так сильно не сбивало с толку, как на первых этапах. Он осознавал, что хотел бы облегчить Майку жизнь. Ведь тот не был одним из извращенцев, которым нравится, когда над ними издеваются, поэтому демон искренне недоумевал, что он делает не так. И, как бы он себя не уговаривал, рука каждый раз так и тянулась за стаканом воды, при необходимости плечо само подставлялось для опоры, а судно выносилось исправно.
Когда доктор предложил отрезать поврежденные конечности, Майк даже умудрился рассмеяться.
- Позвоночник тоже отрежьте, - говорил он, выкашливая эти слова, как больной ворон, - он мне и до этого не был нужен.
Майк буквально видел, как он будет барахтаться на кровати с одно оставшейся ногой на полгода дольше, чем положено, и мысленно представлял, как стреляет себе в голову. В такие моменты демон расстраивался, что доктор не может его ни видеть, ни слышать, потому что в его мыслях оружие было направлено на «приносящего дурные вести».
Зато Майк мог больше не притворяться, он свободно общался с демоном при посторонних и списывал все это на поражения мозга. При его заболевании с метастазами в ЦНС многие пациенты начинали бредить. Он ждал этого симптома терпеливо и даже с некоторой долей любопытства.
- Представь, что я вдруг заговорю на другом языке. Позовешь священника, чтобы из меня изгнали дьявола? - говорил он, проваливаясь в короткий сон.
- Нет, я подожду зрительных галлюцинаций, когда ты однажды откроешь глаза и увидишь во отчею самого дьявола, - отвечал демон, заливая парню в вены морфин.
Когда начались эпилептические припадки, демон понял, что конец близок. Пока он мог быть полезен, он переворачивал Майка на бок, чтобы он не задохнулся, вкалывал препараты и считал пульс. Когда же патрульный приходил в себя, демон снова начинал раздражать его всякими колкостями, чтобы вернуть самоуважение, но при этом исправно держал холодную ладонь на лбу, успокаивая.
В итоге спустя десять дней демон просто признал, что пора звонить доктору. И в первый раз измученный, худой, наполовину парализованный и дезориентированный Майк, переставший отличать сон от реальности, согласился с ним не споря.
***
Майк понимал, что ему должно быть намного больнее, сердобольный демон – то что-то новенькое. Главное – не сдаваться. Ну, конечно, он понял, что время уже подошло. В принципе, оно подошло задолго до этого момента. Просто Майк, как и все до него, продолжал цепляться за жизнь, в которой так долго ничего не происходило, но в последние пару лет было по-настоящему весело. Наконец-то, у него появилось то, то он мог любить и ненавидеть. За эти бешеные последние годы он сделал больше, чем за предыдущие двадцать. Ему действительно нужен был этот пинок под зад, жаль только, что он получил его под самый конец. Необходимая мотивация посмотреть мир, попробовать всякую хрень, пообщаться с демоном, в конце концов. Нет, подружиться с демоном. Ему было плевать, считает ли тот его равным, согласен ли считаться с его мнением. Вполне возможно, что все слова и поступки демон совершал лишь в своих корыстных целях, чтобы добиться-таки исполнения желания, но Майк просто принимал это все, как есть. Если задуматься, причина ведь не важна, главное – приключение, а не пункт назначения. А он уже, можно сказать, почти причалил к своей последней пристани. Пора бросать якорь, да? Если верить демону – вот ведь ерунда какая – нужно успеть передать его, пока Майк может говорить. Добрых, злых, понимающих, внимательных, бескорыстных – всяких разных – людей было так много, столько шансов. Интересно, он боялся, что зло попадет не в те руки, или просто не хотел снова оставаться один?
- Как ты сегодня, малыш?
Медсестра подкралась незаметно, несмотря на необъятные габариты. Мать говорила когда-то, что все толстые – добряки. Если это так, то медсестра вписывается в статистику. Она всегда вежлива и добра. Демон научил его отличать поддельную заботу от настоящей. Толстушка светилась изнутри. Из всех, кто его когда-либо окружал, она была самой постоянно-адекватной. Может, слегка чуть больше альтруисткой, чем этого требовала жизнь. Но ведь, если есть абсолютное зло, где-то должно быть равнозначное добро.
Язык не ворочался. Во рту все пересохло. Но ведь решение уже оформилось, нужно просто сказать, сократить мышцы, выдохнуть фразу из легких. Это не требует титанических усилий. Для этого не нужно вставать с койки, не нужно шевелить уставшими конечностями, не нужно даже открывать глаза.
Майк почувствовал, как медсестра аккуратно села на край его кровати и взяла его за руку.
- Сегодня ведь уже не так больно? И выглядишь ты лучше…
Майк тяжело вздохнул, выражая протест. Он понимал, что в данный момент ложь, скорее, употребляется во спасение, а не во грех, но это была ложка дегтя в полной бочке меда его предыдущих рассуждений об этой женщине.
Она слегка всхлипнула, поглаживая прохладную исхудавшую ладонь.
- Но ты же понимаешь, что я не могу обещать тебе выздоровления…
Она не лжет. И это просто бальзам на душу, легкий морской близ, глоток свежего воздуха. Честность, необходимая ему, как напоминание о долге, о жизни, о друге, мотивировала дышать. Если бы она продолжила свою тираду о том, что все будет хорошо, парень был бы разочарован. Она понимает и принимает то, что происходит. Она не строит иллюзий, не живет глупой верой в светлое будущее. Она живет в этом мире, осознавая свое предназначение и все его последствия. Майк решил, что это определенно то, что нужно. Она разберется, не запутается, не пойдет на поводу у желаний.
- Я… - голос был скрипучий от долгого молчания, а кашель, последующий за этим звуком, казалось, разрывал внутренности.
Медсестра проворно вскочила и поднесла к иссохшим губам стакан воды.
- Держи, милый, давай…
Майк сделал один глоток, и его тут же начало тошнить. Нужно удержать все внутри, чтобы смочить горло, чтобы сказать свои последние слова. Только сила воли теперь поддерживает его. Нужно собраться. Еще немного.
- Я передаю его тебе…
Медсестра не слышит, она наклоняется близко-близко к бледным губам. И Майк неожиданно хватает ее переломанной рукой и хрипит в ухо:
- Я передаю его тебе. Скажи – согласна.
- Согласна.
Медсестра сначала отвечает, и только потом понимает, что произошло. Конечно, сейчас она могла бы согласиться на что угодно, лишь бы пациента успокоить. Но, что бы там ни было, ей действительно хотелось хоть что-нибудь сделать для парнишки. Она не знала, под чем подписалась, но пожалеть не успела, а переспрашивать не хотела и не могла – Майк уже отрубился, отдав последние силы на пару фраз.
Какое-то время женщина смотрела на больного, потом пересела с его кровати на стоящий рядом стул. И как раз в этот момент дверь в палату открылась.
Демон шел гордо, но как-то недостаточно уверенно. Он знал, что Майк жив, но даже он устал. Теперь, когда ему больше не нужно было ни о ком заботиться, он почувствовал то, что люди называют одиночеством. Он полагал, что передал Майка в хорошие руки и почти не появлялся ему на глаза. Впрочем, не так-то часто эти глаза были открыты.
Он сразу понял, что произошло. Что-то хотелось сказать, но это казалось так по-человечески, что лицо сводило судорогой. Хотелось подойти к нему, может, поблагодарить. За что? За почти свободу? Так люди привыкают к домашним животным. Вот с чем можно сравнить эти странные отношения. Разве они были друзьями?
Хотелось побыстрее закончить с этим фарсом. Пока над ним не взяли верх человеческие эмоции. Ему уже было почти жаль Майка, поэтому он хотел только одного – освободиться и бежать. Как насчет того, чтобы перейти сразу к делу?
Он в одно мгновение оказался около тучной сиделки. Она даже не успела спросить, кто он и что ему здесь нужно. Но она видела его, и это было еще одним доказательством того, что Майк справился со своей задачей. Он был настойчив, но мягок. Главное – не спугнуть, сейчас или никогда. Пока она готова, пока она думает такие правильные вещи. За секунду он пригвоздил медсестру взглядом и руками к спинке стула.
- Чего бы ты сейчас хотела больше всего? – спросил он.
Не то, чтобы он не давал ей время подумать, просто она не нуждалась в этом времени. Женщина медленно перевела взгляд с лица неизвестного посетителя на умирающее тело на кровати.
- Я бы хотела, чтобы парень был здоров.
- Сам бы я не придумал лучше, - ответил незнакомец, улыбнувшись. Потом все происходило как в спектакле – вот перед ней разворачивается картина, а она только и может, что сидеть и смотреть с открытым ртом, как вошедший кладет руку на лоб пациенту, шепчет что-то, исчезает, а полумертвый парнишка открывает ясные глаза.
@темы: мои жуткие творения
-
-
05.03.2016 в 11:06Через пять дней Майк был на ногах. Он почувствовал себя прекрасно уже на следующий день, но врачи настояли на дополнительных анализах, карантине и прочей ерунде, сославшись на подорванный иммунитет. Патрульный понимал, что им просто хотелось раскрыть тайну его ремиссии, он был бесценен, как пациент. Больше недели Майк терпел это все, но потом ему стало казаться, что из него взяли столько образцов крови и мочи, что жидкости в организме почти не осталось, и сбежал, не получив больничный лист.
Было странно вернуться в пустую квартиру. Но, если быть честным с собой до конца, он ведь знал, что в его руках больше нет поводка. Даже запаха сигарет не осталось. Все было так, как будто никогда ничего не было, и этих последних лет просто не существовало. Просидев в одиночестве пару часов, Майк не выдержал и сбежал на улицу. Он так долго не мог просто позволить себе встать на ноги, что сейчас хотелось хорошенько пробежаться. Он вспоминал, как ненавидел по утрам тренировки в академии, а по вечерам не могу заснуть, пока не отожмется от пола хотя бы десять раз. Возможность просто переставлять ноги показалась ему даром свыше. Он понимал, что теперь ему не о чем жалеть, у него действительно было все. Если бы его сейчас сбила машина, Майк бы не удивился, так как в его жизни вряд ли могло произойти что-нибудь более неординарное.
И в итоге, оказавшись на улице, он все-таки побежал, почувствовав себя бессмертным ровно до тех пор, пока не врезался в чье-то каменное тело и не приземлился на задницу.
Незнакомец присел рядом, помог подняться, отряхнул и спросил:
- Эй, ты в порядке?
- Вроде да.
Мужчина достал сигарету, поджег и затянулся. Майк молча потирал задницу. Вроде бы минуту назад все было хорошо…
В этот же момент незнакомец произнес:
- Это хорошо.
Майк подумал сначала, что это он высказал свои мысли вслух, но потом заметил, как его визави ухмыльнулся как-то странно, хлопнул его по плечу и пошел своей дорогой.
Что-то было во всем этом не так. Майк ломал голову до вечера, беспокойная мысль дергалась в мозгу, но он никак не мог за нее ухватиться. Посреди ночи он вскочил и все понял. Запах сигарет – вот ответ. Эти чертовы сигареты, которыми он успел пропахнуть за последние годы. Он просто перестал замечать этот запах, а сегодня четко его почувствовал. Майк понял, что за две недели он уже успел позабыть такие нелепые мелочи.
Поднявшись с постели, он нашел клочок бумаги, ручку и прошел в гостиную. Диван предсказуемо был пуст, на тумбочке лежала тонким слоем пыль, но Майк все равно вывел на листочке своим корявым почерком «спасибо» и оставил на видном месте. Лучше быть ко всему готовым, ведь так? Тем более на этот раз он не хотел показаться негостеприимным.