Зеркало

[Tishco]

Если бы меня спросили, в какой день это началось, я бы не смог ответить. Но если бы спросили, с чего все началось, я бы был абсолютно точен, ибо началось все с зеркала.
На самом деле все было достаточно просто и прозаично. Никакой мистификации или странной потусторонней чуши. Просто зеркало выбросили на помойку. Так часто бывает, и вероятно, только моя непонятная странность – присматриваться к отражающим предметам – повлияла на то, что это зеркало было мной зафиксировано.
Сразу стоит заметить, что в детстве меня никто не оставлял одного в темной зеркальной комнате, чтобы я потерялся в своих отражениях, как это произошло с одним известным мальчиком. Бедняга сошел с ума. Но не будем об этом, история стара, как мир. У меня не было ни братьев, ни сестер, которые издевались бы надо мной как-то при помощи зеркала. Фильмы ужасов, в которых этот предмет интерьера представал, как демонское отродье, не сильно меня пугали, так как я понимал, что это лишь фильмы, а истории – всего лишь истории.
Но в моем доме было всего одно зеркало. И мне этого было более чем достаточно.
Какая-то иррациональная неприязнь к отражающим поверхностям у меня была всегда, насколько я себя помню, но я не избегал контакта с водой, не ускорялся, проходя мимо зеркал, не отворачивал ложки, не занавешивал шторы, дабы не быть пойманным в плен своим отражением. Обобщая все вышесказанное, замечу, что на зеркала я всегда реагировал спокойно, но без особого энтузиазма или радости. Свой дом я уж точно не стал бы завешивать этими предметами.
Как бы ни трактовались зеркала в определенных мифах религий мира, это было опять-таки индивидуальное отношение приверженцев. Сколько людей, столько и мнений, ведь так?
Единственное, что закрепилось в моем подсознании, так это то, что в разбитое зеркало смотреть не рекомендуется. Не помню, где я почерпнул это странное суеверие, так нехарактерное для меня, но все же оно стало частью моего мировоззрения. Для окружающих оно опасности не несло, и не делало меня сумасшедшим в глазах общественности, так что я даже не обращал на этот факт внимания. Да и всплывал он лишь по мере необходимости. Лишь натолкнувшись на объект моего мифического страха, я вспоминал о том, что следует или не следует делать в данной ситуации. Мозг услужливо приказывал моим глазам отвернуться и пойти прочь.
Так же произошло и в тот раз. Не скажу, чтобы я частенько присматривался к помойке. Вовсе нет. Дело в том, что я не любитель обходных путей, и, если есть возможность как-то срезать, я всегда буду сокращать расстояние. Так уж вышло, что около моего дома находился всего один магазин. И путь к нему лежал через ту самую пресловутую помойку. Каждый раз идя за продуктами, я невольно обращал внимания на огромный бак. Я даже считал плюсом такое положение вещей, ибо по пути мог вынести скопившийся мусор, а значит совместить приятное с полезным.
В тот раз я захотел чего-нибудь сладкого, и решил, что после трудового дня заслужил плитку шоколада с орехом. Вооружившись ключами от дома и кошельком, я отправился в магазин, раздумывая о том, от какой же компании мне приобрести шоколад, как вдруг перед моим взором что-то неуловимо блеснуло. Сначала я решил, что кто-то выбросил трехлитровую банку, и она, должно быть, отражает свет заходящего солнца.
Но, приглядевшись, я увидел зеркало. Его прислонили к баку. Я еще тогда подумал, что лучше бы забросили внутрь, чтобы никого не слепило. Не дай Бог еще и дети на него натолкнуться и разобьют. Они ведь могут пораниться. К тому же кусок зеркала не был цельным. Вероятно, это была половина готового изделия, или его большая часть. Мне так представлялось из-за достаточно внушительных размеров предмета – в длину почти метр, и в ширину немногим меньше, около 60-70 сантиметров. Верхний край зеркала был грубо отломлен. Ясно, что для домашнего уюта оно уже было непригодно, поэтому сомнений относительно причин пребывания здесь сего предмета у меня не возникало. Но какое-то непонятное ощущение, что его не должно здесь быть появилось еще тогда.
Тем не менее, хоть я понимал, что целесообразнее было бы выбросить зеркало в бак, а не оставлять в таком состоянии, я не мог сделать этого самостоятельно. Разбить его я не боялся, ведь я вполне мог аккуратно его туда положить. Просто мне не хотелось даже брать в руки эту вещь. То, что она была грязной, не так сильно меня смущало. Больше раздражало то, что оно было сломанным, а значит, мозг уже послал сигнал телу отвернуться и пройти мимо.
Что собственно я и сделал. И, как оказалось, сделал правильно.
Стоит добавить, что жил я в старом районе города, куда еще не добрались крупные строительные компании, а значит, наши старые домишки еще никто не потеснил. Можно сказать, что жили мы особняком. Четыре небольших трехэтажных дома в два подъезда составляли квартал, на этаже в каждом из домов было всего по три квартиры. Площадку для детей мы заказывали сами. Кое-что делали своими руками, на металлические качели скидывались всем скопом, так сказать. Выходить за пределы нашего маленького мирка детям не приходилось. А взрослые могли посидеть в небольшой беседке, которую нам смастерил своими руками пенсионер из дома напротив. Он был когда-то плотником, но здоровье не позволило ему остаться на работе, поэтому он занимался частными заказами, и заодно радовал окружающих, когда было свободное время, своими отличными крепкими и красивыми поделками. Я сам вырос, играя в его деревянных лошадей, которых он мне вечно подсовывал, когда меня отправляли сюда.
Здесь поселились родители отца, а я жил с матерью в другой части города. Сюда переехал не так давно, чтобы ухаживать за дедом. Когда я переехал, он уже пару лет как был парализован, а его верная супруга ушла в мир иной семь лет назад. Моя мать вышла замуж во второй раз и давно покинула этот город. Вроде у неё все хорошо, и я рад этому.
Деда она не навещала, так как не считала его родней после развода. В прошлом году деду стало хуже. Врачи сказали, что ему осталось недолго мучиться, и я по доброте душевной остался в ним до конца, отказавшись отправить его в больницу на казенные харчи. Больницы для меня всегда были олицетворением своеобразного чистилища – ни рай, ни ад, но вроде как уже умер. То, что человек при этом ел, дышал и ходил под себя, я к жизни приравнять не мог. Кроме меня у деда не было наследников, поэтому вскоре квартира досталась мне. Для меня она была великовата, но нашу мать уже давно продала, чтобы обеспечить себя жильем на новом месте, а я решил, что дешевле все же поселиться здесь у черта на куличках, имея собственный угол, чем снимать жилье поближе к работе.
Я это все к тому, что я знал почти всех, исключая новоприбывших или тех, кто категорически не хотел общаться. Таких было всего несколько семей, да одна пожилая женщина, которая просто в силу возраста ненавидела всех. У меня к ней претензий не было, психологию старческого маразма мне было необязательно объяснять, ведь последние несколько недель жизни деда я во всей полноте лицезрел проявление этого недуга. От того, чтобы не сойти с ума меня спасало тогда лишь четкое убеждение в том, что это входит в принятые рамки, и является своеобразным этапом эволюции, который проходят люди на своем жизненном пути, что-то типа подросткового максимализма. Поэтому подумать о страшной бабульке что-нибудь нелицеприятное я не смел, несмотря даже на все произошедшие события. Да и, как оказалось, она на самом деле была здесь совершенно не при чем.
Но вернемся к нашим баранам, а точнее к зеркалу. Какое-то время мне казалось, что на этот предмет обращаю внимание только я и голуби, которые вечно собирались на помойке в поисках пропитания. Пенсионеры активно их подкармливали, рассыпая крупу и хлеб, что не могло не раздражать, потому что мне проходилось разгонять их на пути в магазин. При этом я очень боялся показаться для них удобным памятником, пусть и движущимся. В продуктах жизнедеятельности пернатых было все вокруг. Все, кроме зеркала. Оно стояло на своем месте, сохраняя совершенную невозмутимость. Хоть оно и было испачкано в пыли, уличная грязь к нему как будто и не липла вовсе, собаки и кошки, как и голуби, похоже тоже обходили его стороной. В этом не было ничего примечательного. До поры до времени, конечно же.
В один день я заметил, что какие-то подростки из соседней школы, надо заметить не самой продвинутой в нашем городе, обнаружили сей забавный артефакт, и решили увековечить на нем свои странные надписи. Наверняка, это было граффити, так как я не смог понять символов, оставленных на блестящей поверхности. Но вот что было забавно, так это то, что как только главарь, я сделал такие выводы по его манере держаться среди кучки подростков, закончил свою композицию, зеркало будто потускнело. Но я благополучно списал это на игру больного воображения. К тому же на него вполне могла упасть тень проходящего мимо подростка, или пролетающей птицы, ветки дерева, в конце концов. Версия с веткой мне понравилась больше всего, потому что через пару секунд этот новоприобретенный холст умудрился треснуть, а художник схватился с криком за руку. Впрочем, это вполне мог быть спазм от того, что рука долго находилась в одном положении, пока он рисовал. Когда я услышал, как парень говорит друзьям, что он в полном порядке, я перестал следить за развитиями событий и пошел в магазин.
Вечером мы собирались с друзьями с работы и неплохо посидели. Мне не улыбалось наутро с похмелья тащиться до мусорки, поэтому я решил опять таки совместить два важных дела – проводить подвыпивших парней и вынести стекло. Сам я был тоже навеселе, надо сказать. Но парни однозначно не хотели заканчивать гулять и вызвались помочь мне с бесполезной тарой. Один из моих друзей, изрядно смеясь и жестикулируя, начал что-то рассказывать, вспоминая свои студенческие годы, и чуть было не свалился в мусорный бак, запнувшись о валяющуюся рядом бутылку. Наверняка, я смог среагировать лишь потому, что стоял достаточно близко, и вовремя предотвратить падение.
Но, как оказалось, это было не самое интересное. Самый смак начался, когда мои братья-алкоголики нашли зеркало и начали строить друг другу смешные рожи. Я тогда даже не обратил внимания на то, что зеркало было чистым. На нем не было ни пылинки, не говоря уже об отсутствии дневного творчества и трещины. Парни так четко отражались в нем, и так дико ржали над этим, что я даже расслабился. Но все-таки, когда они решили потащить меня к месту их безудержного веселья, я упирался, как мог. Ничто не могло заставить меня посмотреться в зеркало ночью на помойке, да еще и в разбитое. Все мое нутро взбунтовалось. Я не хотел казаться друзьям бешеным фанатиком, который придает слишком много значения суевериям, но это выглядело именно так. Никакая сила не могла заставить меня подойти. Мне пришлось даже двинуть кому-то по морде. Ответная реакция была ожидаемой и быстро возрастающей – от шока до злости, но мне удалось всех утихомирить и, вернув к своему подъезду, рассадить по такси.
До сих пор не уверен, но мне кажется, то, что произошло потом с парнями, тоже дело рук этого проклятого предмета. Хотя… это ведь вполне может быть совпадением, ведь они ничем не навредили зеркалу, а только хохотали. Не уважения же оно от них ожидало? Так уж вышло, что все они как-то разом получили травмы на лице. Наш грузчик упал, разбил себе нос и выбил пару зубов, так что какое-то время не мог говорить нормально. Менеджер заработал дикую простуду, которая красовалась герпесом у него на губе в течение месяца, так что ему тоже было не до смеха. А мой близкий друг чуть не лишился глаза, потеряв ни с того ни с сего сознание, и налетев на металлический забор вокруг клумбы в парке. На левой стороне лица у него еще долго был виден жуткий кровоподтек, и смеялся он только в правую сторону, как Сталлоне.
Через пару недель на лавочке около моего подъезда я обнаружил того художника-подростка. Он находился в обществе прекрасной дамы. Они курили и о чем-то беззаботно болтали. Сигарету он держал в левой руке, и, когда девушка решила нежно взять его за кисть правой, то парень шикнул и одернул руку. Меня это совсем не удивило, мало ли у самого было травм в подростковом возрасте.
Но повторюсь, что на тот момент я не придавал зеркалу большого значения. Для меня все события были просто стечением обстоятельств. По-настоящему я задумался только тогда, когда однажды вечером, топая за очередной печенькой, понял, что зеркало не отражает свет фар проезжающих мимо машин. Я просто зажмурился по инерции, приготовившись, что сейчас мои глаза поразит яркий свет, но зеркало будто впитывало его и запирало внутри себя. Я решил, что оно, вероятно, неправильно повернуто, угол не тот, чтобы отражать, но, когда от лежащей рядом консервной банки мне в глаз прилетел солнечный, а точнее машинный зайчик, я задумался.
Наплевав на всякую осторожность, я поддался внезапному порыву и подошел к зеркалу. Я специально встал с ним рядом так, чтобы не отражаться. Может, это провидение вело меня, а может, иррациональный страх на подсознательном уровне контролировал мои движения. Не берусь утверждать, что, если бы я встал иначе, я бы не поделился уже ни с кем этой историей, но, когда я попытался проверить той ночью отражающие способности зеркала, я был обескуражен.
Сам я не курю, поэтому вариант с зажигалкой отпадал сразу. Единственным предметом, которым я мог бы посветить на стекло, был мой телефон. Чем я и не преминул воспользоваться. Разблокировав дисплей, я нашел самую яркую картинку и поднес телефон к зеркалу почти вплотную. Но ничего не произошло. Создавалось впечатление, что вместо гладкого стекла была черная дыра в форме зеркала, которая растворяла свет. На долю секунды я даже засомневался в своей вменяемости и решил получить доказательство научным путем. Мне захотелось убедиться в том, что зеркало осталось на месте, прикоснувшись к серебряной глади. Но, как только я начал подносить руку к объекту моего интереса, в темноте зеркала что-то промелькнуло, заставив меня резко одернуть пальцы. Я отошел на пару метров и стал ждать повторения происшествия, но зеркало по-прежнему являло собой черную дыру. Решив, что воображение когда-нибудь точно доконает меня, я направился в магазин. Вместо печеньки я почему-то купил бутылку пива, настроение есть сладкое куда-то улетучилось. На обратном пути я впервые пошел в обход.
Весь последующий месяц я замечал разные странности вокруг зеркала. Нужно начать с того, что оно вернуло себе прежние свойства. То есть днем оно вполне нормально все отражало. А ночью желание сокращать путь пропадало напрочь. Утром я замечал перед зеркалом дохлых голубей и крыс. Когда же дело дошло до собаки, я испугался не на шутку.
Но самым большим ужасом для меня стало то, что наш плотник, однажды подойдя ко мне, предложил оттащить зеркало от помойки к нему в квартиру, так как оно ему приглянулось. Он понимал, что эта штука треснула по краям, но ведь можно было обрезать, на этот случай у него даже знакомый резчик имелся.
И тут Остапа понесло. Сначала я хотел сломить его желание логикой, утверждая, что зеркало старое и грязное, дюжина животных уже сходили на него в туалет, а насекомые отложили тысячу яиц. А сколько заразы, вирусов и микробов на нем и считать бесполезно. На что плотник пообещал помыть зеркало в белизне и хлорке, и я сдался. Я рассказал ему все, что собрал на тему странного предмета интерьера, все мои опасения и догадки, а пенсионер, вытаращив глаза и открыв рот, внимал каждому моему слову. Думаю, если бы ему было, чем заняться, он бы не стал играть со мной в охотника за привидениями.
Мы разработали план. Для начала стоило выяснить, кто мог выбросить это зеркало на помойку. У плотника был большой круг общения, и, таким образом, мы потратили чуть больше недели на то, чтобы узнать, что никто из наших не мог этого сделать. Оставалась, правда, та старушонка. И мой товарищ набросился, было, на неё, в лучших традициях средневековья, предлагая сжечь ведьму, но за неё заступились соседки. Они уверили нас, что у неё никогда не было похожего зеркала. К тому же они за ней присматривают уже давно, чтобы в случае чего быстро вызвать скорую - ведь у бедняжки никого нет - и прекрасно помнят, что она ничего подобного не выносила из своей квартиры за последние полгода.
Искать виновных среди других домов было бесполезно, ведь это приравнивалось к поискам иголки в стоге сена. А значит, нужно было просто избавиться от раздражающего предмета. Сосед все же не верил в происходящее ровно до того момента, как собственноручно оттащил от зеркала маленького пацана из первого подъезда своего дома. Тот показывал язык серебристому предмету и тыкал в него, а потом вдруг разревелся. Плотник привел его домой со сломанным пальцем, решив, что мальчик просто не рассчитал силу. Но, когда на следующий день малец подхватил какую-то заразу, от которой у него распух язык, пенсионер впервые сам пришел ко мне со стратегией атаки.
Какое-то время мы надеялись уничтожить зеркало, но боялись, что нас тоже постигнет кара. Можно было подойти к нему с тыльной стороны. Но, однажды, я заметил, как бродячая собака попыталась поднять на эту сторону зеркала ногу, и нога её тут же подвернулась. Зеркало видело все. С какой стороны не подходи.
Была версия – кинуть камень издалека. Но останутся осколки. Кто их потом будет убирать? Не случится ли чего с несчастным неосведомленным человеком?
Можно было попытаться оградить чем-то зеркало, но это тоже был неудачный вариант, потому что оно стояло у бака с мусором, а значит, люди все равно будут ходить там. Всех не убедишь и не убережешь.
Но какое-то время мы старались. Плотник объяснял знакомым детишкам, чтобы они там не шарились. Родители итак запрещали им приближаться к помойке, потому что там грязно. Если бы они знали, какова настоящая опасность? Ну, знали бы, но ведь и не поверили бы.
Полтора месяца минуло за нашими попытками разобраться в ситуации. Все это время мы продолжали находить рядом с зеркалом мертвых или покалеченных животных. Уже приближалась осень, и мы надеялись, что зеркало может потонуть в слякоти или будет занесено листьями, но оно оставалось кристально чистым, и проливные дожди этому только способствовали.
Проблема решилась сама собой, хоть это и нельзя было назвать счастливым концом.
Около нашей помойки начал ошиваться какой-то бомж. Я пытался с ним поговорить, но он мог только посылать нахер и показывать средний палец. Как-то вечером я проходил мимо бака и услышал голос этого бомжа. Он явно на кого-то ругался. Заинтересовавшись, я подошел ближе и понял, что он разговаривает с зеркалом. На этот раз оно не представляло собой черную дыру, я даже мог уловить, что оно отражает мужика. Да только отражение это все время искажалось и прыгало из угла в угол. Пьяный бездомный не обращал на это никакого внимания, а только покрывал зеркало матом. Когда я с ним поздоровался, зайдя со спины, он даже не повернулся ко мне, а вот отражение перестало вибрировать и уставилось на меня с каким-то демоническим наслаждением.
О чем я только думал? Я ведь так долго стремился обходить стороной это порождение чертовщины, и всеми силами избегал своих отражений в этом огрызке. И вот попал. Бомж тоже как-то притих и повернулся ко мне с мольбой в глазах. Что я мог сделать? Я только крикнул, чтобы он уходил, что ему надо бежать, и сам попятился от зеркала прочь. Унося ноги, я слышал, как мужик орал мне, чтобы я помог, что он не может встать сам, но страх гнал меня вперед. Забежать в подъезд, на свой третий этаж, закрыться в комнате без зеркал – вот чего я жаждал всем сердцем.
Эта ночь была долгой. От нервного напряжения я буквально вырубился к утру, было такое чувство, что меня просто в какой-то момент выключили, так я был истощен.
Проснулся я от звонка в дверь. На пороге меня ждал мой плотник и просил немедленно спуститься вниз. Его обеспокоенному взгляду невозможно было отказать.
Я оделся, и пенсионер повел меня к помойке. Ужасы вчерашней ночи снова накатили на меня, когда я увидел рядом с мусоркой машину реанимации. Двое здоровых санитаров как раз заносили холодный труп бомжа, когда один из них наступил на серебристый осколок и взвыл от боли. Они чуть не уронили носилки, но пострадавший санитар быстро собрался, вырвал осколок из подошвы и выкинул его в бак.
И тут до меня дошло, что каким-то образом этому бездомному все же удалось пробить брешь в защите зеркала. Оно было разбито на мелкие куски, которые, к сожалению, тоже были опасны, но лежали тыльной стороной кверху. Расхрабрившись, я притащил одеяло и накрыл их, когда народ разошелся. Вместе с плотником мы аккуратно завернули все осколки в тряпку, отвезли за город и подожгли.
Не знаю, чем закончилась история с санитаром, так как лично не был с ним знаком, и не было возможности расспросить, но на мне и моем новом старом друге никакие зеркальные чары не отразились. У моих коллег, правда, остались шрамы на всю жизнь, даже у того, кто переболел простудой.
А недавно я встретил того вандала, что положил начало всей этой истории. Он не узнал меня, да и как бы он это сделал, ведь мы ни разу не общались. Он проходил мимо с той же дамой, с которой сидел около моего подъезда. Когда парень увидел, что я смотрю на него, он глянул с вызовом в ответ и собственнически обнял свою девушку правой рукой. И тогда я почему-то решил, что он будет отличным художником.

@темы: мои жуткие творения