Не бывает, наверное, слишком плохо,
Есть все шансы, что будет гораздо хуже,
Отсырел в револьвере последний порох,
С голодухи затягивал пояс туже,
Шляпа есть - хоть какой-то барьер от солнца,
И платок - как потрепанное забрало,
Для надежды местечка не остаётся,
Стало гаже, когда и коня не стало,
А когда-то казалось: пустая фляга -
Это самое страшное из проклятий,
А теперь заменяет кровать коряга,
И давно уже нет боевых собратьев.
Когда первый упал, было просто странно,
И никто не решился читать молитву,
Все надеялись - вынырнет из тумана,
Отряхнется, воскреснет и снова в битву;
Когда первый десяток сгубили стрелы
Из засады, предательски, прямо в спину,
Все смотрели с опаской на револьверы -
Как могла деревяшка побить машину?
Когда первая сотня легла на землю,
Появились и трусы, и дезертиры,
Ну, а он, как дурак, шел в атаку первым,
А за ним - офицеры и командиры.
Он был парнем из мелкой степной деревни
И до этого даже не знал о Боге,
Его мир был понятным, простым и древним,
Пока Боги не встретились на дороге,
И они всех забрали, а он остался,
Не отдали ему ни седла, ни друга,
Он вернуться в деревню ни раз пытался,
Только, кажется, просто ходил по кругу,
Он не знает, какая сегодня дата,
Он не в курсе, в каком он по счету штате,
Он почти и не помнит, что был солдатом,
Он мечтает о супе и о кровати,
И ещё он мечтает кого-то встретить -
И неважно - монах или неприятель -
Люди просто не могут его заметить,
Как и он их не видит в своем проклятьи,
Обречён одиночеством откупаться,
(Лучше б раной смертельной, гораздо проще),
Он пытался с презренной судьбой расстаться,
Но опять просыпался глубокой ночью,
И опять его ноги несли на запад
Без какой-нибудь самой ничтожной цели,
Он забыл вкус еды, ощущенья, запах...
А безликие Боги на все смотрели,
Выносили вердикт, отмеряли годы,
Разбирали по винтикам каждый случай:
Он не любит людей, но не враг природы,
И, смотрите, ему ведь гораздо лучше,
Мы скостим ему срок - его храм разрушен,
Мы отпустим его на седьмом рассвете.
И, неделю спустя, обнажая душу,
Он, рассыпавшись в прах, превратился в ветер.