Ему незачем больше меня терпеть-
Он прекрасно справлялся и без меня.
И на сколько он мой? Может, лишь на треть,
Ну а я, безголовый, всего себя
Подарил. Что за дерзость? Нет, что за чушь!
Как я мог так наивно играть с судьбой?
Среди тысячи грязных и глупых душ
Я зачем-то погнался за чистотой!
Я зачем-то противника захотел,
Да такого, что смог бы меня сразить,
Только я, вот беда, не предусмотрел,
Что могу его яростно полюбить.
Только я, вот ведь ужас, сходил с ума,
Ненавидел так сильно, что не дышал.
Мне назначена домом его тюрьма,
И беснуется в ней не его душа,
А моя. Бьется птицей в стальных тисках,
Отчего-то задумала вновь летать.
Как я мог, распознав пустоту в висках,
Свое черное сердце ему отдать?
И кому? Видит дьявол, ведь он так слаб -
Он всего лишь дитя, человек, примат.
Только в синих глазах ледяная мгла,
Будто он мне поставил и шах и мат,
Мою волю согнул, приказав мне быть
Его жалким слугой. Мне! И тьме внутри!
Как, о дьявол, я смог наглеца любить?
Да так сильно, что даже нутро горит,
Да так сильно, что даже готов упасть
И бездумно по трупам его ступать.
Слыша каждый нелепый его приказ,
Я бегу с дикой радостью выполнять,
Я как раб, видит дьявол, нет, я как пес,
Что хозяину лижет всегда лицо.
Утыкая в ладони холодный нос,
Я надеюсь очнуться перед юнцом,
Так, чтоб он без притворства в меня смотрел,
Чтобы руку мальчишескую подал,
Чтобы видел, как я для него горел,
Чтобы понял, как я за него страдал,
Чтобы верил, и чтобы не сожалел,
И не начал молиться чужим богам,
Чтоб запомнил, что это его удел -
Я уже никому его не отдам